Жан-Марк Сувира - И унесет тебя ветер

— Весь стол завален лекарствами. Я все привез сюда.

— К счастью, у нас здесь как раз находится врач. Он скажет, что это такое.

Тевено взял мешочек с лекарствами и глянул на этикетки.

— Все понятно. Средства от шизофрении и невралгии Арнольда. Потом расскажу подробно, что это такое. Еще есть сильные анальгетики — должно быть, крепко «вступает» у вашего деятеля.

— Ну вот, коротко и ясно. Каких-то проблем при обыске не было?

— Нет. Присутствовали два понятых. Пресса оставалась за дверью. Думаю, в часовых и восьмичасовых новостях можно будет увидеть, как мы тащим тетради в машину.

Бальму не терпелось, он забарабанил пальцами по столу.

— Давай заканчивай свою историю, а я все перескажу по телефону Геран. Она возвращается на службу в понедельник, а отчетов о происходящем требует ежесуточно.

— Одиль Бриаль так по-настоящему и не оправилась от депрессии. Чтобы не думать об оставленном ребенке, она, к большому недовольству сестры, называла Франсуа Жан-Пьером. А Франсуа никак не мог понять, почему в школе его вдруг стали звать иначе.

— И это способствовало тому, что у него развилось раздвоение личности, — заметил психиатр.

— Не очень-то мальчик был готов к жизненным баталиям с таким семейством, — добавил Бальм.

Мистраль продолжал:

— Франсуа пошел по обыкновенному пути. Больная на голову мать, уход из школы, дурная компания, кражи, убийства, бродяжничество — все там было. А потом он узнал, что у него есть брат. Занятно: он мог это узнать из бумаг, которые «свистнул» у матери, уходя из дому, но заглянул в эти бумаги только через несколько лет. Одиль Бриаль на нескольких страничках записала, что с ней случилось. А когда он узнал о брате, ему не составило труда разыскать того у приемной матери. Он тут же помчался к Жан-Пьеру, и они вместе отправились в путь. Вивиана за это смертельно разозлилась на сестру. Франсуа был вожаком, а Жан-Пьер следовал за ним.

— Когда заканчивается срок задержания?

— Около половины одиннадцатого. Потом сестер отвезут к следователю. Я позвоню в Понтуаз следователю Тарносу, он получит от меня основания для ареста Жан-Пьера Бриаля. Если прибавить еще тетрадки, основания будут железные.

— А другой — тот, что в «Куско»?

— Жду звонка от врача и еду туда. Сегодня все будет улажено.

Постепенно в кабинете Мистраля становилось тише. Там остались только Жак Тевено и Венсан Кальдрон. Тишина позволила всем им собраться с мыслями. Первым нарушил молчание Тевено:

— Людовик, когда будете допрашивать Франсуа Бриаля, не забывайте, что он истинный близнец. Оставайтесь в этой струе — и он вам, может быть, что-то скажет.

— Да, я и сам об этом думал. Они были вместе все месяцы внутриутробной жизни, вместе родились. По всем своим ощущениям они должны были жить вместе, а их разлучили, и они этого не перенесли.

— Именно так! Абсолютная травма, переживаемая как непреходящая беспричинная боль. Этим очень хорошо объясняется весь их образ жизни.

— Кроме того, он шизофреник. Надеюсь, с ним не случится припадка. Но если ему понадобится помощь, он уже и так в больнице.

В 10.20 Мистраль пошел посмотреть, как сестры Бриаль вместе отъезжали к следователю в сопровождении полицейских, которые несли за ними пожитки и фотоальбомы — серьезное вещественное доказательство.

Оставшись один, Мистраль испытал потребность забыть на миг об убийствах. Он открыл ящик стола и достал книжечку Сандрара «Со всего света к центру планеты». Как обычно, раскрыл ее наугад и стал читать первое попавшееся стихотворение. Это было «Вольтурно». Он всегда улыбался двум строчкам перед самым концом:

Он закрыл книгу, положил ноги на стол и стал грезить наяву о кораблях.

Тот же день.

Около часа дня врач палаты «Куско» сообщил Мистралю, что состояние здоровья Франсуа Бриаля позволяет его допросить. Мистраль долго размышлял и пришел к выводу, что поступать надо так же, как и с его матерью: задать нужный вопрос или держать наготове удачную реплику. Иначе ничего не получится.

По поведению в машине «скорой помощи» Мистраль в общих чертах понимал, что это за человек: уйдет в «свой» мир и не вернется оттуда, ничего не скажет. Мистраль хотел знать все про серию из шести убийств, хотя и сам представлял себе все это уже гораздо яснее прежнего. Он немного подумал, сделал несколько звонков.