Джеффри Дивер - Могила девы

Чем дальше, тем сильнее ожесточался Хэнди, — продолжил Лебоу. — Его преступления становились все более безжалостными и носили случайный характер. В последнее время убийства не были ничем спровоцированы, а во время ограбления, за которое он недавно получил срок, Хэнди совершил поджог.

— Расскажи конкретно, что произошло во время ограбления в Уичито, — попросил аналитика Поттер. — Тот случай, когда он взял ссудо-сберегательный банк «Фармерз энд мерчантс».

Генри Лебоу продолжил:

— Хэнди, Уилкокс, дважды судимый Фред Ласки и Присцилла Гандер, подружка Луиса, совершили ограбление ссудо-сберегательного банка «Фармерз энд мерчантс» в Уичито. Хэнди приказал кассирше отвести его в хранилище, но та, по его мнению, двигалась недостаточно быстро, и это вывело его из себя. Он ударил ее и вместе с другой женщиной запер в хранилище, а сам вышел и раздобыл баллон с газом. Распылил его в помещении банка, а затем поджег. Из-за пожара его и поймали. Если бы они просто удрали с двадцатью тысячами, все обошлось бы. Но на то, чтобы поджечь банк, ушло пять минут. Поэтому их накрыли полицейские и люди Пита Хендерсона.

Лебоу рассказал, чем завершилась драма. Перед зданием банка произошла перестрелка. Девица скрылась, а Хэнди, Уилкокс и Ласки угнали машину, но не проехали и мили, как были остановлены на дорожной заставе. Бандиты выскочили из автомобиля и бросились к полицейским. Хэнди выстрелил Ласки в спину из спрятанного пистолета, убил его, ранил двух полицейских и только после этого был ранен сам.

— Не вижу никакого смысла, — покачал головой Бадд. — Он что, устроил пожар только для того, чтобы сжечь тех двух женщин?

— Нет-нет, — возразила Анжи. — Используя огонь как орудие, он восстанавливал контроль над ситуацией.

— «Они не делали того, что я хотел. Когда я этого хотел», — процитировал преступника Поттер.

— Может, такие, как этот Хэнди, станут вашей специальностью, — предположил Тоби.

«Два года до выхода на пенсию, — подумал переговорщик. — Зачем мне еще какая-то специальность, а уж тем более такая, что предполагает общение с типами вроде этого Лу Хэнди».

Бадд тяжело вздохнул.

— С вами все в порядке, капитан? — спросил его Поттер.

— Не уверен, что подхожу для такой работы.

— Вы прекрасно справляетесь.

Но молодой полицейский, конечно, был прав. Он не подходил для такого рода работы. Да и никто не подходил.

— Послушайте, Чарли, ребята в оцеплении, наверное, совсем издергались. Устройте-ка вместе с Дином обход. Успокойте. Позаботьтесь о кофе. И ради Бога, проследите, чтобы они не высовывались. Свою голову, кстати, тоже поберегите.

— Я пойду с вами, — предложила Анжи. — Если Артур не против.

— Ты догонишь его, — кивнул переговорщик. — А пока мне надо переброситься с тобой парой слов.

— Встретимся на улице. — Психолог посмотрела на Бадда и подвинула стул ближе к Поттеру.

— Анжи, мне нужен союзник, — сказал тот. — Кто-то из заложниц.

Она подняла на него глаза.

— Мелани?

— Было ли то, что она совершила, непредсказуемой реакцией? Или я все-таки могу рассчитывать на чью-то помощь?

Анжи на мгновение задумалась.

— Когда Мелани училась в школе Клерка Лорена, там придерживались принципов орализма, то есть запрещали пользоваться языком жестов, считая, что в таком случае у глухих разовьются навыки чтения по губам. Это тяготило ее — теперь педагоги тоже понимают пагубность подобного метода. Тогда Мелани разработала собственный, почти незаметный язык жестов. Она пользовалась только пальцами, чтобы учителя не видели движений ее рук, как было бы, если бы она пользовалась обычным языком глухих. Ее язык распространился по школе как лесной пожар.

— Она придумала язык?

— Да. Но обнаружила, что десяти пальцев недостаточно для всего объема лексики и синтаксиса. Тогда она ввела в свой язык переменный элемент. Это была блестящая находка. Никто из глухих не использовал раньше в языке ритм. Она наложила временной размер на жестикуляцию пальцами, и сделала это явно под влиянием того, как работают дирижеры за пультами оркестров.

Артур Поттер, который всю жизнь зарабатывал тем, что с кем-то говорил, был восхищен.

— Примерно в это же время, — продолжала Анжи, — начали шириться протесты и выдвигались требования перейти на программы, которые предполагали обучение глухих языку жестов. И один из аргументов глухих учителей заключался в том, что учащиеся и без того пользуются языком Мелани.