Энн Райс - Царица проклятых

– Так пойди прогуляйся, – ответила она. На секунду он заметил частичку ее прежнего тепла, даже искру ее прежнего юмора. Она легко подтолкнула его и одна направилась к дому.

Горечь. Он шел за ней, а мысли его были полны горечи. Этим бессмертным пользы от него не будет. Но он шел вместе с Милем и Сантино к лившемуся из окон свету. Секвойи погрузились во мрак; ни листочка не шелохнулось. Но воздух здесь чистый, пахнет свежестью и не такой колючий, как на севере.

Арман... При одной только мысли о нем Мариусу хотелось плакать.

Затем он увидел, как в дверях показалась женщина. Сильфида с длинными, вьющимися рыжими волосами, в которых играл свет.

Он не остановился, но инстинктивно почувствовал страх. Определенно, она не менее древняя, чем Акаша. Бледные брови сливались с сияющим лицом. Рот совсем лишен красок. А глаза... Глаза не ее. Нет, их забрали у смертной жертвы, и они уже сейчас ее подводят. Видит она явно не очень хорошо. Так вот она кто... Ослепленная сестра из сна! И тонкие нервные окончания в похищенных глазах причиняют ей боль.

Пандора остановилась у нижней ступеньки.

Мариус прошел мимо нее и поднялся на крыльцо. Он встал перед рыжеволосой женщиной, пораженный ее ростом – она была не ниже, чем он сам, – и изящной симметричностью ее похожего на маску лица. На ней было длинное свободное платье из черной шерсти с высоким воротником и широкими рукавами, свободными складками ниспадавшее из-под узкого пояса – плетеного черного шнура, который охватывал стройное тело чуть ниже небольшой груди. Удивительно красивое платье. Благодаря ему лицо женщины в обрамлении рыжих волос кажется еще более светлым и отстраненным – маска, скрывающая внутреннее пламя.

Но помимо этих простых атрибутов, которыми она в том или ином виде обладала уже более шести тысяч лет, было и еще чему удивиться. Его поразила энергия этой женщины. Она выглядела бесконечно гибкой и невероятно опасной. Неужели это настоящая бессмертная? Та, что никогда не засыпала, никогда не умолкала, никогда не поддавалась безумию? Та, что с трезвым рассудком размеренным шагом проходит сквозь все тысячелетия с того момента, как появилась на свет.

Она дала ему понять, что это именно так.

Ее неизмеримая сила светилась раскаленным пламенем; но он чувствовал в ней природную непринужденность и восприимчивость цепкого ума.

Однако, как же истолковать выражение ее лица? Как понять, что она на самом деле чувствует?

Он нее веяло глубинной, мягкой женственностью, загадочной, как и все в ней, нежностью и незащищенностью, которые у него ассоциировалась исключительно с женщинами, хотя иногда он обнаруживал эти качества и у совсем юных мужчин. В снах ее лицо буквально лучилось нежностью; теперь она стала невидимой, но никуда не исчезла. В другое время он мог бы поддаться ее чарам; теперь же он просто отметил это, как отметил ухоженные, покрытые золотым лаком ногти и драгоценные кольца.

– Все эти годы ты знала о моем существовании, – учтиво заговорил он на древней латыни. – Знала, что я – хранитель Матери и Отца. Почему же ты не пришла ко мне? Почему не рассказала, кто ты такая?

Прежде чем ответить, она надолго задумалась, устремив взгляд куда-то вдаль и словно не видя тех, кто стоял сейчас рядом.

Сантино испытывал ужас перед этой женщиной, хотя прекрасно ее знал. И Миль тоже ее боялся, хотя, вероятно, несколько меньше. Казалось даже, что Миль любил ее и по-своему, раболепно, был к ней привязан. Что касается Пандоры, то она просто насторожилась. Она придвинулась к Мариусу, словно в любой ситуации хотела быть возле него, что бы он ни собирался сделать.

– Да, я о тебе знала, – внезапно заговорила женщина на современном английском. Но голос ее определенно был голосом одной из сестер – слепой, которая выкрикивала имя немой Мекаре, когда разъяренная толпа запирала их обеих в каменные гробы.

«Наши голоса не меняются», – подумал Мариус.

Когда она заговорила снова, в по-прежнему молодом и красивом голосе звучала сдержанная мягкость.

– Стоило мне прийти, и я могла бы уничтожить твой храм. Я могла бы захоронить царя и царицу в морской пучине. Я могла бы даже уничтожить их и таким образом уничтожить нас всех. А этого мне делать не хотелось. Поэтому я просто оставила все как есть. А чего ты мог ожидать от меня? Я не могла снять это бремя с твоих плеч. Я не могла тебе помочь. Вот и не пришла.

Он ожидал услышать нечто гораздо худшее. Это создание могло даже нравиться. С другой стороны, это лишь начало. А ее ответ правдив не до конца.