Энн Райс - МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ

Я был как на иголках от нетерпения услышать продолжение рассказа Мемноха. Моя тревога росла. Он замедлил шаг, пока мы не остановились неподалеку от этой небольшой груды камней.

- Все ближе и ближе подходил я, - говорил он, - к тем камням, что ты сейчас видишь, и своими ангельскими глазами, столь же зоркими, как твои, рассмотрел в отдалении одинокую человеческую фигуру. Но глаза мои говорили мне, что это не человек, что, напротив, это создание исполнено божественным пламенем.

Я не хотел верить этому и все же шел и шел дальше, не в силах остановиться. Затем я остановился - там примерно, где мы стоим сейчас, вперясь в фигуру, сидящую передо мной на камне и смотрящую на меня снизу вверх.

То был Господь! Сомнений не было. Он был облечен в плоть, с загорелой на солнце кожей, темноволосый, с темными глазами жителей пустыни, но это был Бог! Мой Бог!

И Он сидел там в телесной оболочке, глядя на меня человеческими глазами и одновременно глазами Бога, и я видел, что Он весь исполнен света и сокрыт от внешнего мира своей плотью, словно то была наипрочнейшая перегородка между небесами и землей.

Если и было что-то ужаснее этого откровения, так это то, что Он смотрел на меня, знал меня и ожидал меня, и то, что при взгляде на Него я испытывал любовь.

Мы снова и снова пели песни любви. Неужели это та самая песнь, что предназначена для всего мироздания?

Я в ужасе смотрел на Его смертную плоть, Его опаленную солнцем кожу, ощущал Его жажду, пустоту в желудке, боль Его страдающих глаз и присутствие внутри Него Всемогущего Бога. И меня переполняла любовь.

«Итак, Мемнох, - молвил Он на человеческом языке человеческим голосом. - Я пришел».

Я упал перед Ним ниц. Это произошло инстинктивно. Я просто лежал там, протянув руку, чтобы прикоснуться к застежке на Его сандалии. Я вздохнул, и тело мое задрожало в предчувствии избавления от одиночества, приближения к Богу и удовлетворения от этого, и у меня легко полились слезы, оттого что я рядом с Ним и вижу Его, и я подивился, что бы это значило.

«Поднимись, иди - сядь поближе, - молвил Он. - Теперь я - человек и Я - Бог, но мне страшно». - Голос Его невыразимо волновал меня - человеческий голос, но при этом исполненный божественной мудрости. Он говорил на языке и с интонациями жителей Иерусалима.

«О Господь, что мне сделать, чтобы облегчить Твою боль? - сказал я, ибо боль Его была очевидна… Я встал. - Что ты совершил и зачем?»

«Я совершил именно то, на что ты меня толкал своими уговорами, Мемнох, - отвечал Он, и на лице Его заиграла самая сказочная и очаровательная из улыбок. - Я воплотился. Только сделал это лучше тебя. Я родился от смертной женщины, заронив в нее Свое семя, и в течение тридцати лет жил на этой земле ребенком, а потом мужчиной, по временам сомневаясь - нет, даже забывая и совершенно переставая верить, что я действительно Бог!»

«Я вижу Тебя, я знаю Тебя. Ты - Владыка, Господь мой», - молвил я. Я был так поражен Его лицом; узнаванием Его под маской кожи, покрывающей кости Его черепа. В одно трепетное мгновение в точности припомнил я то чувство, когда уловил выражение Его лица в лучах света, а теперь увидел то же выражение на человеческом лице. Я опустился на колени.

«Ты - мой Бог», - молвил я.

«Я, Мемнох, позволил полностью вовлечь Себя в плотскую жизнь, чтобы узнать, что означает, как ты сказал, быть человеком, и узнать страдания людей, их страхи и желания, а также то, чему они могут научиться здесь или наверху. Я совершил то, что ты Мне велел, и сделал это лучше тебя, Мемнох. Я сделал это так, как должно Богу, доведя до крайности!»

«Господи, мне невыносимо смотреть на Твои страдания, - быстро произнес я, не в силах оторвать от Него взгляд и грезя о воде и пище для Него. - Позволь мне отереть с Тебя пот. Позволь принести Тебе воды. Позволь сделать это в одно ангельское мгновение. Позволь мне утешить Тебя, умыть Тебя и облачить в пышное убранство, подобающее Богу на земле».

«Нет, - молвил Он. - В те дни, когда Я считал Себя безумным, когда знал, что сознательно пожертвовал Своим всеведением для того, чтобы страдать и познать ограничения, ты мог бы убедить Меня в том, что это правильный путь. Я ухватился бы за твое предложение сделать Меня Царем. Это могло стать способом обнаружить Себя перед ними. Но не теперь. Я знаю, кто Я и что Я, и знаю, что грядет. Ты прав, Мемнох, в преисподней есть души, готовые попасть на небеса, и Я Сам вознесу их туда. Я узнал то, чем ты Меня прельщал».

«Отче, ты голодаешь. Ты страдаешь от невыносимой жажды. Давай же обрати эти камни в хлеб Своим могуществом и вкуси от него. Или позволь мне принести Тебе еды».