Энн Райс - МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ

Не могу сказать точно, как долго остальным ангелам удавалось меня удерживать, но настал момент, когда они были уже не в силах справиться, и я взмыл в небеса - исполненный сомнений, колебаний, домыслов… Я познал гнев. Мучительные крики млекопитающих научили меня испытывать гнев. Визг и рычание дерущихся между собой человекообразных существ научили меня испытывать гнев. Смерть и разложение научили меня испытывать страх.

В общем, процесс сотворения мира, затеянного Богом, позволил мне научиться всему, что требовалось сейчас, дабы предстать перед Ним и вопросить: «Ты этого добивался? Ты замыслил разделить свой собственный образ между мужчиной и женщиной? Ты пожелал, чтобы в момент смерти - не важно, будет это мужчина или женщина, - искра жизни вспыхивала как можно ярче? Значит, твой замысел состоял в том, чтобы совершить немыслимое разделение и создать этих чудовищ, эту насмешку над всеми нами?»

Я был вне себя от ярости, ибо считал случившееся настоящим бедствием. Я простирал к Нему руки и умолял прислушаться к моим словам, подумать, простить меня, даровать мне утешение и частичку мудрости, но… Но так и не дождался ответа. Никакого. Господь не проронил ни слова. Он не уронил на меня ни луча света. Он не наказал меня. И не вынес мне приговор.

Я вдруг обнаружил, что стою посреди рая в окружении ангелов. Они молча наблюдали за мной и тоже ожидали божественного решения.

Однако Господь Всемогущий так и не удостоил меня ответом - лишь спокойный и безмятежный свет Его в конце концов озарил все вокруг. Я разрыдался.

«Взгляните, - обратился я к своим, собратьям, - даже слезы мои совсем такие же, как у них».

Справедливости ради следует все же сказать, что мои слезы, конечно, не были материальными.

Не знаю, как долго это продолжалось, - я плакал, а они стояли вокруг и молча смотрели на меня. И вдруг я понял, что плачу не один. Но кто еще? Я обвел взглядом весь сонм ангелов - хранителей, херувимов, серафимов… На их лицах застыло выражение таинственности и восхищения. И тем не менее я отчетливо слышал чьи-то стенания и плач.

«Откуда доносится этот плач?» - спросил я.

И тут до меня дошло. Они тоже догадались. Сложив крылья, мы сошлись вместе, склонили головы и прислушались… Звуки доносились с земли - это были голоса невидимых призрачных существ. Плакали они, нематериальные создания! Их стенания достигли небес. А вечный Божественный свет по-прежнему невозмутимо озарял всех нас.

«Пора взглянуть, что там происходит, - сказал Рафаил. - Нам следует исполнять повеление Господа».

«Да! Я должен увидеть и узнать, в чем дело!» - с этими словами я устремился к земле.

Остальные последовали за мной. Мы мчались, словно ураган, а вокруг плакали и завывали крошечные существа, которых мы не могли даже видеть.

Наше внимание привлекли звуки человеческих рыданий, присоединившиеся к стенаниям невидимых существ.

Наконец мы достигли земли и, никем не замеченные, окружили небольшое поселение очень красивых людей с гладкой и мягкой кожей.

В центре его на постели из трав и цветов корчился в предсмертных болезненных судорогах юноша. Он погибал от лихорадки, вызванной укусом какого-то ядовитого насекомого. И если верить Богу, все происходящее тоже было частью Его замысла.

Воздух над умирающим был наполнен рыдающими призрачными существами, а жалобные крики людей раздирали душу.

Я снова заплакал.

«Успокойся и слушай», - донесся до моих ушей голос Михаила, самого терпеливого и выдержанного из нас.

Он отвел нас в сторону от маленького поселения, подальше от бьющегося в конвульсиях юноши, и указал на целый сонм летающих в воздухе призрачных созданий.

Впервые мы увидели их собственными глазами! Я наблюдал, как они собираются вместе и вновь разлетаются в стороны, мечутся, сталкиваются между собой. Однако все они при этом сохраняли некое слабое подобие человеческой формы. Хилые, слабые, совершенно сбитые с толку, потерянные и не уверенные в себе, они плавали в воздухе и раскрывали свои объятия лежавшему на смертном одре юноше, которому предстояло вот-вот расстаться с жизнью. И это в конце концов произошло…

Между нами повисло молчание. Мы оба словно застыли.

Мемнох смотрел на меня так, словно ожидал, что я сам завершу его печальное повествование.

- И после смерти душа покинула этого юношу, - сказал я. - Искра жизни ярко вспыхнула, но не погасла, а присоединилась к великому множеству невидимых существ, которые летали в воздухе. Душа юноши сохранила его форму и затерялась среди тех, кто пришел, чтобы унести ее куда-то.