Андрей Воронин - Над законом

– Проводник погиб. По официальной версии – сгорел по пьяному делу вместе с домом. Есть предположение, что груз захвачен случайными людьми...

– Как это – случайными? – взорвался директор, косясь на дверь кабинета – плотно ли прикрыта. – Как могли случайные люди узнать про груз?

Ты что мне здесь сказки рассказываешь?! На нары захотел?

Говорков молчал, глядя в упор на бушующее начальство своими бесцветными глазками. И гнев, бурливший в груди у Игоря Николаевича, стал понемногу утихать под этим ничего не выражающим взглядом рептилии, более древней, чем динозавры, и более хищной, чем тигровая акула. От этого взгляда становилось не по себе, и почему-то делалось совершенно ясно, что на нарах Говорков не пропадет – в отличие от него.

– Вот что, Капитоныч, – тоном ниже сказал директор, – это дело необходимо прояснить. Что же это такое, в самом-то деле: какая-то шваль будет нас раздевать, а мы станем сидеть сложа руки?

– Сведения совсем свежие, – все тем же шелестящим голосом сказал Говорков, – и нуждаются в проверке. Я ни за что не представил бы на ваше рассмотрение такой сырой материал, не будь дело таким важным. Разумеется, все необходимые меры будут приняты, и ситуация разъяснится в ближайшее время. Не беспокойтесь, Игорь Николаевич, груз будет возвращен.

– Твои бы слова да богу в уши, – вздохнул директор. – И что за народ кругом, скажи ты мне, Капитоныч? Одному тебе можно доверять.

Говорков молчал, изредка помаргивая морщинистыми веками, – точь-в-точь ящерица на солнцепеке.

Слова насчет доверия были простым сотрясением воздуха, и оба собеседника это прекрасно понимали.

– Кроме версии о случайных людях, соображения есть? – спросил наконец директор, чтобы прервать затянувшееся молчание.

Говорков беспокойно задвигался на стуле, почесал переносицу под массивной оправой очков, пошарил зачем-то в карманах синего халата и снова сел ровно.

– Возможно, это Ирма, – сказал он. – У нее много знакомых на той стороне. Она имела возможность все это организовать.

– Да, – согласился директор, – это может быть.

Хотя поверить трудно.

– Я бы сказал, что верить в это не хочется, – тихо поправил Говорков.

Подумав, директор решил, что он прав, – верить в такой оборот событий действительно не хотелось. Если эту кашу заварила Ирма, то под угрозой могли оказаться и последующие грузы, что могло, в свою очередь, заставить искать другой район переброски. Такая операция была бы сопряжена с огромными и совершенно непредвиденными убытками, на фоне которых потеря пятидесяти килограммов вольфрама выглядела бы каплей в море.

– Слушай, Капитоныч, – сказал он, – может быть, ты сам туда съездишь? Осмотришься на месте, разберешься, что к чему... В общем, решишь вопрос. А?

На несколько секунд повисло молчание, показавшееся директору особенно тягостным. Потом Говорков едва слышно вздохнул и спросил:

– Когда выезжать?

Вопрос был чисто риторическим и служил, в основном, для выражения согласия. Кроме того, этим Говорков лишний раз подчеркивал свое подчиненное положение, старательно подслащивая начальству пилюлю, которую тому – и они оба это знали – в любом случае придется проглотить. Тем не менее вопрос был задан и требовал ответа.

– Чем скорее, тем лучше, – сказал директор, избегая смотреть на Говоркова. После разговора с этим ящером у него всякий раз оставалось неприятное ощущение, что о него вытерли ноги.

– В Риге рвут и мечут, посудина готова выйти в море, все документы подписаны, деньги заплачены.., в общем, сам понимаешь.

– Понимаю, – кивнул Говорков. – Не волнуйтесь, все сделаем в лучшем виде.

– Людей возьми, – сказал директор, хотя и так знал, что Говорков об этом не забудет. Крокодил никогда ничего не забывал, а то, что все-таки боялся забыть, записывал в свою записную книжку, которую хранил в той самой папке, что лежала сейчас у него на коленях.

– Я возьму Федорова и Хоя, – полувопросительно сказал Говорков.

– Тебе ехать тебе и выбирать.

Директора немного укололо, что те, кого назвал Говорков, не были его личными телохранителями.

Получалось, что старый ящер придерживается невысокого мнения о директорской охране, хотя сам же ее и набирал. Хотя, с другой стороны, это могло быть очередным проявлением заботы о начальственном благополучии. Между делом директор решил, что пора начать осторожно подыскивать Говоркову замену. Тот в последнее время сделался чересчур незаменимым. Пожалуй, более незаменимым, чем сам директор. Это было удобно, но очень и очень опасно.