Александр Юдин - Золотой Лингам

В это время позади них послышалось какое-то мычание, и из-за прислоненной к стене дома поленницы выступила высоченная – не менее двух метров росту – ширококостная некрасивая баба с карабином через плечо. Одета она была в кожаную куртку и штаны из выделанной оленьей замши; на ногах – унты из рыбьей кожи; в зубах она сжимала короткую прямую трубку; на бедре висел внушительных размеров охотничий нож. Еще невольно бросались в глаза берестяная шляпа в форме невысокого конуса и нашейное ожерелье из черных, зловеще загнутых когтей медведя. Возраста она была неопределенного; точнее сказать, он сложно определялся: ей вполне могло быть как сорок, так и все пятьдесят.

– О, моя Тоня вернулась, – обрадовался Егорыч.

– Привет, сеструха! – Борис шагнул к великанше и попытался обнять ее в районе талии; лицо его при этом оказалось вровень с сестриной грудью.

– Ыммы-гмы! – вновь промычала женщина, не выпуская изо рта трубки. Потом отодвинула брата в сторону и, сняв шляпу, тряхнула головой; на плечи упали иссиня-черные, с густой проседью, тяжелые пряди. – Ныммыгмым?

– Глухонемая она, – негромко пояснил Борис, поворачиваясь к остальным, – с рождения.

– Да нет, Тоня, не все нормально, – медленно и тщательно выговаривая слова, отвечал старик. – Сему, вон, ихнего тоже амба задрал. Нашли мы его, у Заглоты сыскали… Такие, поганский царь, дела!

– Гмым? – спросила Антонина, вперив в Горислава с Вадимом раскосые, горящие темным огнем глаза.

– А это профессор из Москвы, – поспешил ответить за них Антон Егорович, – с товарищем. Прилетели сегодня на вертолете, и Борюн с ними. Хотят, вот, посмотреть пещерный храм. Пасюк-то, слыш-ка, сыскал, оказывается, в наших горах древность какую-то… а нам не сказал. Вот так, вот так, Тоня… Понимаешь, про что я? Ну а твой ученый где? Крикозоолог который? Или, хе-хе, у своих древних снежных человеков загостился?

– Нет, не загостился. Вот он я, – раздался знакомый голос, и из-за широкой спины великанши, смущено улыбаясь, выступил не кто иной, как Андрей Андреевич Уховцев. – Здравствуйте, господа, давненько не виделись.

– Уховцев! Вы ли это? – воскликнул Хватко, щуря глаза на нового фигуранта. – Вот уж не ожидал встретить вас снова! Да еще здесь… И при таких обстоятельствах…

– Здравствуйте, Андрей Андреевич. Я, право слово, тоже никак не ожидал, – согласился с другом Костромиров. – Какими судьбами? Ах да!.. Вы же приехали по душу реликтового гоминида… но я полагал, вы историк, а не криптозоолог?

– Ну-у… – замялся Уховцев, – что ж такого? Ничего тут такого. Я много чем увлекаюсь. Криптозоология – одно из моих увлечений, одно из них.

– Во-от как, – протянул Горислав, – понятно… А что это у вас? – спросил он, указывая на завернутый в тряпицу продолговатый плоский предмет, который Уховцев держал под мышкой.

– Ах, это! – историк протянул предмет Костромирову. – Извольте сами видеть, это след правой ступни…

– Неужели, ступни гоминида?! – воскликнул Горислав.

– Вернее, гипсовый слепок его следа. Я его сам снял, – с гордостью уточнил Уховцев. – Но полагаю, существо это правильнее именовать не реликтовым гоминидом, а троглодитом.

– Феерично… – пробормотал Костромиров, с любопытством разглядывая нечто бесформенное, отдаленно напоминающее коровью лепешку. – И где вы его обнаружили? Если не секрет, конечно.

– Какой секрет! Здесь недалеко, в горах, есть весьма живописное озерцо – все в цветах лотоса, знаете ли. Просто красота! Даже с водопадом. Так вот, на берегу этого водоема…

– Это же рядом с нашей пещерой! – воскликнул Пасюк.

– Точно! – подтвердил Бухтин. – Она как раз за водопадом, ее от того и не вдруг заметишь.

– Пещеры никакой не видел, – пожал историк-крипто-зоолог плечами. – Впрочем, Антонина меня оттуда буквально силком уволокла. Мы ведь там пропавшего спелеолога – Семена Маркина, вот из их группы, – он указал головой на Пасюка с Бухтиным, – разыскивали. А тут вдруг гляжу – след. Да такой, знаете ли, отчетливый! Хорошо, что гипсовый порошок всегда со мною; развел быстренько водичкой… Между прочим, я смотрю, все уже вернулись, да? Значит, поиски завершены? А Семен где? Так и не нашли? – очевидно, он не слышал недавних слов Егорыча, а потому еще ничего не знал про обнаружение второго трупа.

Выслушав трагическую новость о судьбе спелеолога Семена Маркина, Уховцев долго причитал, сокрушенно ахал и хлопал себя по бокам. Успокоившись же, на некоторое время примолк, а потом с внезапным подозрением уставился на Горислава Игоревича.