Александр Юдин - Золотой Лингам

– Вот именно. Но мог ли это быть Скорняков? Вряд ли. Другое дело, если бы старуха видела голого мужика с ножом… Тогда – да. Следовательно, это вполне мог быть убийца. Тем паче, что Димкин рюкзак так и не нашелся. Таким образом, суммируя эти сведения, мы можем сделать предположительные выводы о месте и времени преступления – оно было совершено в бане, на рассвете двадцать шестого августа!

Костромиров поднялся из-за стола, некоторое время молча вышагивал по комнате, озабоченно хмурясь и нервно потирая руки, потом решительно уселся обратно и продолжил:

– Теперь придется перейти к самой неприятной части. Давайте подумаем, как будет рассуждать следствие. Итак, нас здесь, в деревне, четверо и теоретически каждый может попасть под подозрение. Ну, меня и старуху можно сразу исключить – ни возможностей, ни мотива… Ты, Тань, тоже по женской своей слабости вряд ли сумела бы убить, да еще и оттащить тело за километр от места преступления. Вот и получается, что из всех присутствующих убить Скорнякова мог только ты, Алексей…

Рузанов сначала недоуменно вытаращился на Игоревича, потом несколько истерично рассмеялся:

– Мощно, доцент! Слов нет, логика – железная! И какой же мотив, по-твоему, это самое следствие может мне приписать? С какого перепугу мне нужно было убивать Димку?

– С этим-то как раз все просто – ревность, страсть, соперничество из-за женщины и все такое… Нужно быть слепым, чтобы не заметить, как ты смотришь на Татьяну… Я не прав? Ну а Димка – встал на пути… Может, даже предложил уже руку и сердце. Партия-то он, безусловно, более выгодная, и, вполне вероятно, что женщина, да еще и обремененная ребенком, предпочла бы именно его. Тут важно не это… Впрочем, будет лучше, если я просто изложу свое видение событий… то есть – как они должны были развиваться, когда бы убийцей был именно ты. Значится, так: ранним утром в субботу ты тихонько поднимаешься с постели и идешь в баню… Ведь ты же вставал и выходил из дома часов в шесть утра? Татьяна же это запомнила!.. Но Димка уже проснулся и вышел на крыльцо, поэтому ты оглушаешь жертву ударом бутылки по голове, затаскиваешь в помещение и там добиваешь ударом ножа в сердце. Встает вопрос: что делать с трупом? Надолго отлучаться ты опасаешься – Танька может заметить, и ты, запихнув труп за каменку… подкоптиться, так сказать… хватаешь его вещи – одежду и все, что попадается под руку, и прячешь где-то недалеко в березках (в это время тебя и замечает бабка Люда), после чего спешишь вернуться в избу… Дело сделано. Поскольку большинство Димкиных вещей отсутствует, днем тебе удается создать впечатление, что он куда-то смотался. Но труп по-прежнему в бане, и что с ним делать, ты никак определиться не можешь… И вот тут, когда Татьяна уезжает в Нагорье, старуха Развоева показывает тебе местное чудовище – Анчипку, и у тебя зарождается остроумная мысль, скормить ему покойника! В полном смысле – концы в воду! Возможно, мое появление несколько нарушает твои планы, но не слишком: под тем предлогом, что хочешь поработать, ты отправляешься на ночь в баню, намереваясь, когда все будут спать, оттащить тело к пруду. С этой целью ты, между прочим, и захватываешь с собой керосиновую лампу – в темноте дороги не найти… Ты относишь тело к водоему, причем, конечно, пачкаешь сапоги болотной грязью и ряской, которые утром я и обнаруживаю на их подошвах… Но там, у пруда, у тебя в памяти всплывают мои слова о том, что щука не в состоянии заглотить взрослого человека. А ты желаешь все сделать предельно изящно – чтобы никаких следов! Тогда тебе на ум приходит идея расчленить труп и скормить его Хитнику по частям; ты возвращаешься за топором, но – вот беда! – дверь в избу оказывается заперта… Я, кстати, слышал, как ночью кто-то скребся на крыльце… Ну так вот, ситуация, казалось бы, патовая, ты – в растерянности… Лишь когда уже на рассвете Татьяна, отлучась на двор, оставляет входную дверь открытой, тебе удается проникнуть в горницу и взять наконец топор… Встреча со мной расстраивает и эту твою последнюю попытку навсегда избавиться от трупа… Дальнейшее – известно.

Татьяна, до сей поры слушавшая Костромирова с пристальным вниманием, неожиданно хлопнула по столу ладонью и резко заявила:

– Ерунда! Притянутая за уши ерунда! Ты забыл самое главное – я вчера вечером разговаривала с Димкой по телефону! И он был жив и здоров!

– А ты убеждена, что разговаривала именно с ним? – вкрадчиво поинтересовался Игоревич. – Ты хорошо его слышала? Узнала голос?