Александр Юдин - Золотой Лингам

– Да мало ли куда. Может, по грибы или на рыбалку, на него это очень похоже, упрется, никому ничего не сказав, а вы, дескать, волнуйтесь. Ладно, скоро объявится.

Рузанов промолчал о том, что ежели бы Скорнякову вздумалось предупредить их о своем утреннем променаде, то картина перед ним предстала бы весьма волнующая и не лишенная соблазна… двинуть, например, кому-нибудь в морду. Однако, успокоенный все ж таки словами Таньки, он пошел наконец таскать воду и растапливать заново баню, ибо время близилось к девяти.

Когда к одиннадцати часам пришла Людмила Тихоновна, баня у Рузанова была уже готова и, видимо с учетом вчерашней протопки, едва ли не жарче прежнего, так что пришлось еще проветривать парилку.

Войдя в баню, бабка Люда первым делом сняла с шеи цепочку с оловянным крестиком и положила на стол, затем поклонилась в сторону парилки и проговорила: «Госпожа хозяйка, пусти в баню помыться, попариться!», заглянув же в саму парилку, побрызгала по углам приготовленным Рузановым вчера мятным отваром и еще чем-то с острым мускусным запахом из небольшой склянки, приговаривая при этом: «Крещеный на полок, некрещеные с полка!»

Алексей невольно заинтересовался этим своеобразным ритуалом и рискнул спросить у старушки, почему она напрашивается у хозяйки, а не как водится, у банного хозяина.

– Дак, известно почему, – отвечала она ему, – в Прасковьиной баньке испокон не банник, а банниха живет, Обдерихой прозывается. Может, сейчас и по другому будет, после смерти твоей прабабки хозяева и поменяться могут, это уж обычное дело… Но пока, чую я, все здесь по-старому.

Оставив бабку Люду наедине с ее Обдерихой, он отправился в избу, проведать, как там Татьяна и не вернулся ли Скорняков. Однако перемен никаких не нашел: Димки нигде не было видно, а Гурьева лежала в гамаке перед домом и читала журнал «Новый мир» за 1968 год, чудом обнаружившийся где-то за печкой и, видимо, используемый для растопки, ибо части листов в нем не хватало.

На его немой вопрос она только пожала плечами: «Убить его мало, когда вернется!», и больше к этой теме не возвращалась. Алексей попытался было заманить ее на терраску, но Татьяна была явно не в духе, так что он мысленно согласился с ее кровожадными планами относительно этого балбеса, который портит людям настроение в такое прекрасное и просто располагающее к любви утро.

К двум часам дня, когда бабка Люда, напарившись, ушла восвояси, они с Танькой уже прямо-таки не находили себе места от беспокойства. К этому времени Рузанов догадался наконец проверить наличие корзин для грибов и остальных удочек (всего их в доме было три) и обнаружил, что весь указанный инвентарь на месте, то есть Димка, угребшись куда-то, не взял с собой ни лукошка, ни удочки, что делало его отсутствие еще подозрительнее.

Еще в первый день приезда в деревню Татьяна убедилась, что мобильная связь здесь почему-то не действует. Правда, тогда ее это не слишком расстроило, звонить она никому не собиралась – сын с матерью должны были уехать отдыхать на юг к каким-то родственникам, но сейчас это обстоятельство создавало то существенное неудобство, что со Скорняковым (у которого всегда при себе был мобильник) невозможно было связаться и таким образом выяснить, где его черти носят.

Сходив еще раз в баню, Алексей убедился, что небольшой рюкзак Димки, в котором он хранил смену белья, мобильник и наличные деньги, также исчез. Однако все остальные его вещи: куртка, болотные сапоги, небольшой туристический топорик в чехле так и оставались висеть и лежать на мосту в избе.

Одним словом, становилось «все страньше и страньше», так что, наконец, около шести вечера Танька не выдержала и, побросав свои вещи в машину, заявила, что немедленно поедет в Нагорье и заявит в милицию о Димкином исчезновении, вероятно, полагая по наивности, что доблестные стражи порядка немедля организуют прочесывание местности или облет на вертолетах ближайших лесных угодий.

Препятствовать Татьяне он не стал (хотя и понимал всю бесполезность подобных действий) и, проводив ее, решил сходить пока к бабке Люде, может, той, как местной жительнице, будет легче предположить, куда мог подеваться их товарищ.

Застав Людмилу Тихоновну за приготовлением ужина, он рассказал ей о случившейся у них неприятности и тотчас был вознагражден: оказывается, поутру, около семи часов, она будто бы видела Димку, когда ходила за водой на родник, что у речки. По ее словам получалось, что, как раз когда она проходила мимо их усадьбы, какой-то парень с рюкзаком на плече вышел из задней калитки и решительным шагом направился куда-то в березки.