Роберт Стайн - Занавес

— Чтоб ты ногу сломала! — не удержалась Рена. Она была довольна, что за ней осталось последнее слово, но все же победительницей она себя не чувствовала.

«Она ненавидит меня, — подумала Рена, продолжая спускаться вниз по тропинке. — Кто-то, кого я едва знаю, терпеть меня не может. А все из-за глупой роли в дурацкой пьесе!»

В поле зрения девушки попал домик для лодок, который находился в конце маленькой шаткой пристани. Рена услышала звуки бьющейся о песчаный берег воды. Надвигался прилив.

«Надо была надеть купальник, — подумала она. — Можно было бы искупаться напоследок».

Плеск воды стал громче. Внезапно она услышала какой-то звук за спиной. Как будто хруст ветки. Топот бегущих ног.

Кто-то явно следовал за ней.

— Джордж! Что ты тут делаешь? — удивилась Рена.

Ему понадобилось какое-то время, чтобы отдышаться. На парне были голубые тренировочные штаны и серая футболка без рукавов.

— Я просто бегал, — ответил Джордж, откидывая назад свои влажные черные волосы. — Я бегаю каждое утро. Я был около тропинки и слышал ваш с Хэдди разговор.

— Это можно назвать разговором? — спросила ехидно Рена.

— Она не имела никакого права так с собой говорить, — гневно сказал Джордж.

— Пойди и скажи ей об этом! — Рена отвернулась и направилась к пристани.

«Почему он ходит за мной хвостом? — спросила себя Рена. — Почему он не оставит меня в покое?»

Она надеялась уехать из лагеря до того, как снова его увидит, и не собиралась прощаться. Но вот он здесь, прыгает вокруг нее. Его темные глаза пытаются отыскать что-то в ее глазах — что-то, чего знать им совершенно не нужно.

— Я… я просто хотела прогуляться. Одна, наедине с собой, — аккуратно объяснила Рена, боясь задеть его чувства, но втайне надеясь, что парень поймет намек. Но он не понял.

— Пойдем со мной, — сказал он и взял ее за руку. Его рука была горячей и влажной. — Я хочу показать тебе кое-что интересное. В лодочном домике. Возможно, твое настроение поднимется.

— Мне не нужно поднимать настроение! — резче, чем хотелось, сказал она.

Еще сильнее сжав ее руку, Джордж сказал, усмехаясь:

— Все равно пойдем. Тебе понравится.

— Но Бакс ведь не разрешал ходить в этот домик, — осторожно произнесла Рена.

— А мы на минуточку!

Любопытство пересилило; и она сдалась.

Доски скрипели под ногами. При каждой сильной волне домик ходил ходуном и то становился выше, то уходил частично под воду. Пахло рыбой и гнилью.

Джордж с усилием открыл тяжелую, покосившуюся дверь, и они вошли внутрь. Он все еще держал Рену за руку.

Почти сгнившие и разбитые лодки раскачивались, когда вода с шумом врывалась в домик, а затем быстро уходила обратно. Дальний угол, обычно имеющий выход в гавань, теперь был заслонен так, чтобы новые лодки не могли заплыть сюда. Через огромную дырку в крыше пробивался свет. Деревянные лестницы, большинство из которых было сломано, вели наверх, к складу. Запах гниющей рыбы и плесени стал сильнее.

— Пойдем отсюда. От этого места бросает в дрожь, — прошептала Рена. — Что ты собирался мне показать?

— Там, — прошептал Джордж и потянул ее за собой по качающимся под ногами деревянным доскам. Дойдя до того места, где доски кончались и начиналась вода, парень сказал: — Смотри туда. — И показал вниз.

Там, запрятанное в лодке, виднелось гнездышко дроздов, аккуратно сложенное из веток и коры. Из гнезда выглядывали птенцы, задрав головки и широко раскрыв рты. Они пронзительно пищали, ожидая мать, которая, скорей всего, полетела искать корм.

— Какая прелесть, — произнесла Рена. — Ты был прав. Это действительно подняло мне настроение. Они такие очаровательные…

Джордж расплылся в улыбке и стиснул ее руку.

«Не такой уж он и плохой парень, — подумала Рена. — Я была к нему несправедлива».

— Присядь на минуту, — попросил Джордж, плюхаясь на пол и свешивая вниз ноги.

Вода постепенно прибывала. Она почти доходила до ботинок Джорджа.

— Нам не нужно здесь оставаться, — тревожно ответила Рена. Но она все-таки села рядом с ним. — Так мило с твоей стороны показать мне этих птенцов.

— Я хотел показать тебе много всего, — с тоской произнес Джордж, уставившись на воду.

— Я… я сожалею, что ничего не получилось, — извинилась девушка.

— У меня редко что получается, — ответил с необычной горестью в голосе Джордж. — Это, кажется, уже становится нормой моей жизни.

Рене пришло в голову, что она совершенно ничего не знает о нем. В ту ночь Джордж сказал только о своей бедности. Это было все, что она про него знала.