Питер Робинсон - Все оттенки тьмы

— Значит, творческие разногласия?

— В общем, да. Кстати, оба родом из простых семей, из рабочих. Вот только Марк предпочитал об этом не вспоминать и даже говорил так, будто он аристократ, а Дерек, напротив, всячески бравирует своим происхождением. Он из тех, кто любит размахивать членской карточкой клуба рабочей партии, хотя в жизни там и не был. Понимаете, о чем я?

— Вполне, — кивнула Энни. — Марк часто рассказывал о себе?

— Не очень. Он предпочитал слушать. И отлично умел это делать. Ему можно было рассказать абсолютно все. Когда я в феврале рассталась со своим парнем, почти неделю изводила Марка своим нытьем, а он терпеливо слушал и даже не жаловался. Он здорово тогда мне помог.

— Вы говорили, что в последнее время он как-то странно себя вел. Не знаете, почему?

— Нет. Мы в эти несколько недель мало общались. Никак не могли выкроить свободную минуту, дел было по горло. Но он все равно бы мне ничего не рассказал.

— Марк вообще когда-нибудь делился своими проблемами?

— Редко, он был очень сдержанным человеком. Но иногда, — Мария поднесла руку к лицу, пряча улыбку, — когда мы чересчур уж напивались, он со мной откровенничал.

— Что вы с ним обсуждали?

— Да ничего особенного. Жизнь, какие-то его переживания, мечты, цели.

— Нельзя ли об этом поподробнее?

— Вы ведь знаете, откуда Марк родом? Из Барнсли. А его отец был шахтером.

— Да-да, это нам известно.

— Так вот, Марка это страшно угнетало. Он был единственным ребенком в семье и полным разочарованием для отца. Тот был шахтером, настоящим мачо. Играл в регби и все такое прочее. А Марк в спорте не преуспел. Он вообще был равнодушен ко всем этим играм и состязаниям. Зато неплохо учился.

— Что можете сказать о его матери?

— О, маму Марк обожал. Мог рассказывать о ней часами. Но вообще-то она его предала.

— Как?

— Марк говорил, что она была очень красивой, артистичной. Очень чуткой и восприимчивой. Выступала в любительском театре, читала стихи, водила Марка на концерты классической музыки. А отец над ними насмехался. Издевался над Марком, обзывал его маменькиным сынком. Похоже, папаша был запойным алкоголиком. В общем, в конце концов мать Марка этого не выдержала и сбежала. Марк, тогда десятилетний мальчишка, чуть с ума не сошел от горя. По-моему, он так и не оправился от этой потери. Рассказывая мне о том дне, когда она ушла, он не мог сдержать слез.

— Бросила сына, оставив его с жестоким и пьющим отцом? — не поверила своим ушам Энни.

— Ужас, правда? Но, видимо, она завела роман на стороне, и ее новый муж не пожелал видеть в своем доме чужих детей. Они сбежали в Лондон. Марк не все мне рассказал, но одно я знаю наверняка: эта история надолго выбила его из колеи. Он страшно любил свою мать и так ее и не разлюбил. Но вот за то, что она ушла, Марк ее возненавидел. Мне кажется, именно из-за нее он так тяжело сходился с людьми, никому не доверял. Боялся, что его опять вот так бросят, даже не попрощавшись. Тем радостнее было видеть, как хорошо у них все с Лоуренсом. Они осторожничали, это правда. Но точно души друг в друге не чаяли.

— Ясно, — произнесла Энни. — А что случилось потом, после исчезновения матери?

— Ну, Марк остался жить с отцом, который пил все больше и больше и постепенно превратился в озлобившегося садиста. Марк долго терпел, но, когда ему стукнуло шестнадцать, не выдержал, стукнул папашку по голове пепельницей и сбежал из дому.

— Он ударил его пепельницей?

— Да, защищаясь. Отец его постоянно избивал, порол толстым кожаным ремнем. Одноклассники над ним издевались — плевались и обзывали. В общем, не жизнь, а какой-то ад. Марк говорил мне, боль и унижение долго-долго копились. Но в один прекрасный день он не выдержал, взорвался. И словно с цепи сорвался.

— Его отец сильно пострадал?

— Марк этого так и не узнал. Он сразу же уехал.

— И больше не возвращался?

— Никогда.

Энни на минуту умолкла, осмысливая услышанное. Теперь ей стало понятно, почему Мария не хотела обсуждать Марка в присутствии других коллег. Получается, Марк Хардкасл был склонен к насилию и плохо контролировал свои эмоции. Это только подтверждало версию о том, что он, заподозрив Лоуренса Сильберта в неверности, впал в бешенство и убил его. А затем раскаялся и покончил с собой. В пользу этой гипотезы говорили и анализы крови, которые они с Бэнксом получили утром.

С другой стороны, по словам Марии, отношения Марка с Лоуренсом были похожи на идиллию, да и Эдвина не сомневалась в том, что они любили друг друга. Марк практически переехал к ее сыну, и все у них было замечательно. Энни прекрасно знала, что любовь вовсе не исключает убийства, но ей все-таки хотелось верить в лучшее.