Питер Робинсон - Все оттенки тьмы

— А компетентных геев?

— Не поняла?

— Я о Верноне. Как ему работалось с Марком?

— A-а, вы об этом. Ну, Вернон — как большинство мужчин. Думает, что вполне толерантный, а на самом деле — гомофоб. Сама мысль о гомосексуальности ужасает его. Оскорбляет его мужественность.

— Зачем он тогда торчит в театре? — удивилась Энни.

Мария рассмеялась:

— Другой работы не смог найти. Он неплохой столяр, но спроса на такую работу у нас в округе нет.

— Они с Марком находили общий язык?

— Вроде бы да. — Задумавшись, Мария принялась накручивать на палец прядь волос. — Обычно Вернон безмолвно делает, что ему велено, и не высовывается. Такой простой парень. Соль земли, как говорится. Но иногда он чувствовал себя не в своей тарелке.

— Марк его смущал?

— Не намеренно. Просто так получалось.

— Вы не приведете пример? Марк его подкалывал?

— Нет-нет, это никогда. Но понимаете, Марк кого угодно мог запросто изобразить. У него была богатейшая мимика. Вы не поверите, но все от смеха просто падали, когда он кого-то передразнивал. Как он пародировал Кеннета Уильямса! А как он представлял Джона Уэйна, но не в обычной его роли брутального ковбоя, а с повадками педика! Или женоподобного шахтера из Барнсли! Можно было сдохнуть от смеха!

— А Вернона эти сценки смешили?

— Нет. По-моему, его малость коробило, когда Марк начинал изображать из себя эдакого жеманного гея. Большую-то часть времени Марк был… ну, обычным. То есть не совсем обычным — человеком он был замечательным, правда, удивительным. Я имею в виду, что, как правило, в его поведении не замечалось ни аффектации, ни манерности.

— Кажется, я вас поняла, — кивнула Энни. — Скажите, а днем в пятницу Вернон был в театре?

— Да, как и все остальные.

— У вас ведь тогда шла репетиция мюзикла «Джейн-катастрофа»?

— Точно.

— Вы бы заметили, если бы во время репетиции кто-то из труппы ушел?

— Думаю, нет. Но мне кажется, такого просто не может быть.

— Чего именно не может быть?

— Я не верю, что Вернон мог причинить хоть какой-то вред Марку. Он, конечно, не любил находиться в компании геев, но это еще не значит, что он мог вот так пойти и убить одного из них.

Энни держала в уме вовсе не гибель Марка, но Марии этого говорить не стала.

— Мы его и не подозреваем, — сказала она. — Пока все свидетельствует о том, что Марк покончил с собой. Мы просто пытаемся расставить все по своим местам. Расскажите, пожалуйста, про утро пятницы. Где в это время находились вы и ваши коллеги?

— Репетиция началась только в двенадцать.

То есть теоретически Вернон Росс мог убить Лоуренса Сильберта, отметила Энни. Маловероятно, конечно, но все-таки не следует отбрасывать эту версию.

— А что вы скажете о Дереке Ваймене? На прошлой неделе они вместе с Марком поехали в Лондон, если я не ошибаюсь?

— Насколько я знаю, они были не то чтобы вместе, — ответила Мария. — Дерек говорил, что они решили там сходить вместе в кино на какие-то определенные фильмы. Он очень ждал этой поездки.

— А что по этому поводу говорил Марк?

— Мы с ним так и не успели это обсудить. Он был слишком занят.

— Вам никогда не казалось, что между Дереком Вайменом и Марком что-то есть?

— Конечно, нет. Дерек не голубой. Я в этом абсолютно уверена.

— Почему вы так думаете? — спросила Энни.

— Даже не знаю, как объяснить. Гей-радар не срабатывает, понимаете?

Энни подумала, что Мария совершенно права. Женщины и впрямь часто знают, кто гей, а кто нет.

— Они никогда раньше не ездили в такие поездки вдвоем?

— Нет. Честно говоря, я удивилась, узнав, что они вместе уехали в Лондон. Они вообще-то не были закадычными друзьями.

— Не ладили?

— Я не это имела в виду. Просто иногда Дерек здорово раздражал Марка.

— Почему?

— Ну… Дерек постоянно цеплялся, указывал Марку, что ему делать. Разумеется, он режиссер, но Марк был профессионалом. Он не какой-нибудь самоучка, а квалифицированный специалист. Вообще-то говоря, нам повезло, что он с нами работал.

— Как я поняла, они вдвоем собирались ставить спектакль в стилистике немецких экспрессионистов. Верно?

— Да. Изначально эта идея принадлежала Дереку. Марк пытался привнести в его задумку что-то новое, но Дереку это не нравилось. По-моему, он хотел, чтобы Марк безоговорочно ему подчинялся: точно следовал предварительному плану, строил декорации, шил костюмы. И чтобы молча. Но Марк так работать не привык. Он был творческим человеком и считал, что каждый член труппы должен вносить в постановку что-то свое. Он всегда интересовался нашим мнением, то и дело обсуждал что-то с актерами. А Дерек просто раздавал указания. Только не подумайте, будто они с Марком не ладили, это не так. Они даже иногда ездили друг к другу в гости.