Питер Робинсон - Все оттенки тьмы

А в следующий момент все вокруг заполонили темные фигуры в защитных костюмах и в противогазах, с кислородными баллонами и автоматами в руках. Кто-то через громкоговоритель потребовал очистить зону поражения. Бэнкс продолжил искать выживших, пока ему на плечо не легла тяжелая рука.

— Шел бы ты лучше отсюда, приятель, — сказал мужчина из-под прижатой к носу и губам маски. — Никогда не знаешь, может, сейчас еще одна бомба бабахнет. Или взлетит на воздух какая-нибудь тачка.

И он деликатно, но решительно провел Бэнкса мимо Оксфорд-серкус, к углу Риджент-стрит.

— Как вы, ничего? — спросил он его.

— Вполне. Я полицейский, — добавил Бэнкс. — Могу помочь. — Он достал свое удостоверение.

Мужчина посмотрел на пластиковую карточку очень внимательно. И наверняка запомнил его имя.

— Это сейчас не так уж важно, — покачал он головой, отводя Бэнкса подальше. — Без специального оборудования и экипировки тут нечего делать. Слишком опасно. Вы видели, что произошло?

— Нет, — ответил Бэнкс. — Я был на Грейт-Мальборо-стрит. Услышал взрыв, ну и сразу сюда — поглядеть, смогу ли чем помочь.

— Ну, теперь этим займутся профессионалы. Если вы и впрямь считаете, что не пострадали, езжайте-ка домой. Пусть врачи займутся теми, кто действительно в них нуждается.

Бэнкс спускался по Риджент-стрит, заставленной пожарными и полицейскими машинами, каретами «скорой помощи» и бронированными автомобилями. Повсюду мелькали люди в форме. Уже возвели ограждения — до самой Кондуит-стрит. Спотыкаясь и вдыхая с наслаждением свежий воздух, Бэнкс обошел баррикады и побрел к толпе потрясенных зевак.

— Что там произошло? — спросил у него кто-то.

— Бомба, да? — спросил кто-то еще и добавил: — Что же еще. Эти гребаные террористы.

Бэнкс, не обращая внимания на расспросы, пробрался сквозь толпу. Он шел тем же путем, какой проделывал совсем недавно. Или давно? Среди разорванных тел, ядовитого дыма, раненых и убитых время замедлялось и текло, как густой мед; но теперь, обернувшись и оглядев Риджент-стрит, Бэнкс почувствовал, что все это случилось за какую-то долю секунды, не больше. Да, спасатель был прав — ему тут больше делать нечего. Не мешаться же под ногами. Бэнкс еще никогда не чувствовал себя таким бесполезным и ненужным, а просто стоять и глазеть — это не для него. Интересно, как там они, пожилая азиатка и девушка с собачкой и с пакетом?

Бэнкс шел к Пикадилли-серкус, и с каждым его шагом кровавый хаос отдалялся, тая, словно привидевшийся кошмар. Бэнкс шел наобум, не думая куда, лишь бы убраться подальше. Дышалось почти нормально, но глаза до сих пор жгло. Прохожие, глядя на него, ахали и охали. Они взрыва не слышали, но им было и так понятно: произошло что-то страшное.

Над щеголеватыми домами Риджент-стрит поднимался дым, отравляя теплый летний воздух.

Миновав Пикадилли-серкус, Бэнкс четко осознал, что ему срочно требуется выпить. А еще лучше напиться.

У Шафтсбери-авеню Бэнкс свернул в сторону Сохо. Когда он работал в столичной полиции, то проводил тут много времени. Наконец Бэнкс дошел до старого паба на Дин-стрит, в котором много лет назад частенько надирался. Там ничего особо не изменилось. Все толпились у барной стойки. Даже курильщики зашли внутрь, чтобы посмотреть последние новости на большом телеэкране. Раньше на нем только футбол и показывали, припомнил Бэнкс, а сейчас он увидел Оксфорд-серкус. Настоящее поле битвы, и всего в миле отсюда. Бэнксу не верилось, что всего несколько минут назад он был там, в этом аду, который показывали по телевизору. Другой мир. Другое место. Но прежде так всегда и бывало. В других местах и мирах. В Дарфуре, Кении, Зимбабве. В Ираке. В Чечне. А не на соседней улице, черт бы всех побрал.

Бармен со всеми вместе смотрел новости, но, заметив Бэнкса, вернулся за барную стойку.

— Господи Иисусе, — пробормотал он, — что это с вами? У вас такой вид, будто вы… Черт! Вы ведь оттуда?

Теперь на Бэнкса смотрели со всех сторон. Дергали друг друга за рукава, тыкали пальцем и что-то шептали.

Бэнкс кивнул.

— Любые напитки за счет заведения, друг, — заявил ему бармен.

Бэнкс хотел заказать два напитка: пинту пива, чтобы утолить жажду, и двойной бренди, чтобы успокоить нервы. Он попытался уговорить бармена взять деньги хотя бы за один, но тот категорически отказался.

— На вашем месте я бы заглянул сначала в туалет, — сказал он. — Дверь сзади. Вам сразу полегчает, как смоете с себя все это.

Бэнкс глотнул пива и пошел в уборную, тесную и узкую, такие почти во всех лондонских пабах; писсуары были в желтых пятнах и воняли мочой, но зато над треснувшей раковиной висело зеркало.