Питер Робинсон - Все оттенки тьмы

— И что же он вам рассказывал, если не секрет? — полюбопытствовала Энни.

— Конечно, никаких секретов. Только я не очень понимаю, зачем вам это. Он рассказывал о странах, в которых побывал. Я не очень-то много путешествовала, так, как все — Майорка, Бенидорм, Канарские острова. Однажды мы даже побывали в Тунисе. А Лоуренс объехал весь мир! Россия, Иран, Ирак, Чили, Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка. Ох, как же ему повезло, столько всего интересного!

— Да, я слышала, что он был заядлым путешественником, — кивнула Энни. — А в Афганистане он бывал?

— Да. Мы как раз говорили о Рике, когда это всплыло.

— Это понятно. И что он сказал?

— Что тоже бывал там. Только это.

— А когда?

— Он не сказал. Мне показалось, что Лоуренсу в Афганистане не очень-то понравилось.

— Там ведь очень опасно, — согласилась Энни. — А в остальном у вашего мужа все в порядке?

— Да, конечно. Правда, вся эта канитель с подростковыми бандами очень его расстраивает.

— Еще бы. Вчера я говорила с ним по поводу двух его учеников, причастных к нападению в Истсайд-Истейте.

— Правда? А он не сказал, что виделся с вами.

И неудивительно, подумала Энни.

— Ничего особо важного мы не обсуждали.

— Как бы то ни было, — продолжила Кэрол, — я вам уже говорила: так хочется верить, что ты можешь что-то поменять, но иногда… — Она провела пальцем по ободку чашки. Ногти у нее были обломанные и изгрызенные. — Не знаю. Иногда мне кажется, что Рик был прав. Ну, что боялся заводить детей, потому что боялся мира, в котором мы живем.

— Но с вашими-то детьми все в порядке?

— О да. — Кэрол просияла. — Забот, конечно, полно, это вы даже не сомневайтесь. Но вернись я в прошлое, ни за что не стала бы ничего менять. — Она глянула на часы: — Ой-ой. Извините, побегу, иначе Сью разорвет меня на части.

— Я вас провожу, — улыбнулась Энни.

Когда Бэнкс приехал, Томасина сидела за столом в кабинете, вся зареванная, но уже успокоившаяся. На столе лежала пачка бумажных носовых платков и стояла большая кружка чая с молоком. Кружка была белая, с маленькими красными сердечками.

Бегло осмотревшись, Бэнкс не заметил в кабинете никаких перемен. То ли Томасина уже прибралась, то ли ее посетители оказались редкими аккуратистами.

— Извините за звонок. Распустила нюни, — сказала она. — Я потом готова была себя придушить.

— Да ладно вам, — улыбнувшись, Бэнкс сел напротив.

— Нет, не ладно. Но вам не понять.

Сплошные противоречия, подумал Бэнкс. Юная красавица, а характер жесткий по-мужски, беззащитная и ранимая, однако внутри стальной стержень. Они знакомы меньше получаса, и столько граней и перемен настроения. М-да.

— Расскажете, что тут у вас стряслось?

Обхватив ладонями кружку, Томасина отхлебнула чаю. Руки у нее дрожали.

— Пожаловали они около девяти, я сама только-только вошла.

— Сколько их было?

— Четверо. Двое обыскивали офис, а еще двое… Они считали это «просто беседой».

— Они грубо с вами обращались?

— Физического насилия не применяли, — помотала головой Томасина.

— Объяснили, кто они такие?

— Сказали, что представляют правительство.

— А удостоверения показали?

— Да, но я ничего не успела разглядеть. Все происходило слишком быстро.

— Как их звали?

— Не помню, — покачала головой Томасина. — Одного, кажется, Карсон. Или Карстейрс. А женщина — Хэрмон. Или Хэрлан. Извините. Они действовали бесцеремонно, видимо, чтобы я не успела опомниться от шока. Не надо было так раскисать, но они застали меня врасплох.

— Не казнитесь. Их долго учили таким приемчикам. Значит, среди них была женщина?

— Да, она и еще один мужчина вели допрос. Что забавно — она взяла на себя роль «злого копа».

— Как они выглядели?

— Весьма благопристойно. Одеты со вкусом и модно. На мужчине был дорогой темный костюм, да и стрижка тоже — фунтов за пятьдесят. Красавчик, на Хью Гранта похож. Напарница его тоже явно не в дешевом магазине одевалась. Ей на вид тридцать с хвостиком. Агата Кристи описала бы ее как «ухоженную блондинку». У обоих — очень правильная речь, с налетом аристократической надменности.

— И чего они от вас хотели?

— Спрашивали, зачем вы вчера ко мне приходили.

— И что вы им сказали?

— Ничего.

— Что-то все же пришлось сказать?

Томасина покраснела:

— Ну… сказала, что вы отец моего парня и просто заскочили навестить. Ничего лучше я в тот момент не придумала.

— Они спрашивали, известно ли вам, что я полицейский?