Мэри Кларк - Возьми мое сердце

«Вчера на передаче все проявили к нам участие, — вспоминала между тем Белл. — Но от Рини я такого не ожидала! Они знали, что Истон работал у Сэла, и решили поживиться за наш счет. Вот так друзья! — Белл презрительно фыркнула. — А Сэл еще перевозил их бесплатно на новое место, когда им пришлось срочно освобождать квартиру, а денег не было. Майк сказал, что Рини в любом случае получит некоторую сумму от вознаграждения, поскольку Истон пытался их обворовать, а это важно для дополнения его характеристики».

Белл отметила про себя, что Эмили Уоллес в жизни даже привлекательнее, чем на телеэкране. «Сколько же ей пришлось пережить, бедняжке... Гибель мужа на войне, пересадка сердца, да еще сосед-маньяк, который следил за ней! Наверное, она необычайно сильная женщина. Надеюсь, ей зачтутся все труды, ведь ее вины здесь нет. Она вкалывала, чтобы отправить за решетку Грега, поскольку такова ее работа. К тому же она так обходительна с нами — другой бы не помнил себя от злости, что вся работа по делу пошла насмарку!»

«Но кое-кто действительно очень зол, — заметила позже Белл, — и этот кое-кто — прокурор! Можно подумать, будто мы для него — те же преступники! Едва поздоровался с нами, когда мы вошли». Да, прокурор Белл действительно не понравился.

Ей уже было известно, что Тед Уэсли ждет назначения на пост генерального прокурора страны. А как он зыркал на Эмили, когда та спрашивала его дозволения обратиться к судье Стивенсу и ходатайствовать об освобождении Грега Олдрича под залог!

«Хорошо бы теперь встретиться с Грегом, — вздохнула про себя Белл. — Но он, наверное, и слышать о нас не захочет, хотя мы в конце концов сказали правду. Может, послать ему письмо с извинениями? Или красивую открыточку с надписью, к примеру: "Думаю о Вас"?»

Прокурор Уэсли между тем ответил:

— Мы согласны на освобождение под залог. Но, Ричард, пусть даже Джимми и врал о предлоге, из-за которого он оказался в квартире Олдрича, это вовсе не значит, что Олдрич не подстрекал его к убийству Натали Райнс.

«Он что, смеется?» — пронеслось в голове у Белл. Она ясно видела, что замечание прокурора вызвало приступ безудержного гнева у адвоката, все лицо которого побагровело.

Но Мур нашел что возразить:

— Очень сомневаюсь, что здравомыслящий человек поверит, будто Джимми Истон в три часа дня доставил на квартиру Олдрича торшер, а через час вернулся за авансом, причитающимся ему за убийство.

— И пусть! — вспылил Уэсли. — Не забывайте, что Грег Олдрич до свидетельства Истона являлся единственным подозреваемым по этому делу, и я готов биться об заклад, что он до сих пор таковым и остается, и по праву!

«Он ни за что не признается в ошибке», — подумала Белл, глядя на прокурора.

Эмили встала. «Какая она изящная! — восхитилась Белл. — И красный пиджак так идет к ее темным волосам. Под пиджаком водолазка — интересно, большой ли шрам после операции на сердце?»

Тут Эмили как раз обратилась к ней и к Сэлу:

— Понимаю, сколько мужества вам потребовалось для признания. И очень рада за вас. — Затем она посмотрела на Ричарда Мура. — Уверена, что судья Стивенс сейчас на месте. Мы можем, не откладывая, отправиться к нему в кабинет и обо всем договориться. Я заранее позвоню в тюрьму и попрошу привезти мистера Олдрича, тогда мы сможем предъявить ему официальное заключение о выпуске под залог.

Для прокурора, впрочем, Эмили выбрала совершенно иной тон:

— Вы уже в курсе, что я беру отгул на два дня. Я рассчитываю провести их у себя дома, поэтому в случае необходимости звоните. И на сотовый можете звонить в любое время.

Белл заметила, что прокурор притворился, будто вовсе не слышал этих слов.

«Надо же! — изумилась она. — Вот с кем я бы точно не сработалась!»

В пол-одиннадцатого утра судья Стивене освободил Грега Олдрича под залог, и через сорок пять минут, обрадовав по телефону Элис и Кейти, бывший заключенный уже пил кофе с Ричардом Муром в закусочной неподалеку от здания суда.

— Сколько я там провел, Ричард? Часов девяносто? Выходные совсем не помню, но эти девяносто часов были самыми долгими в моей жизни...

— Догадываюсь... Но больше ты туда не попадешь, Грег, можешь на это рассчитывать.

— Могу ли? — утомленно произнес Грег. — Вот в чем вся проблема. Теперь я снова главный подозреваемый в убийстве Натали. И для полиции я навсегда останусь неблагонадежной личностью. И почему бы кому-то другому не выдумать про меня очередную нелепость? Я ведь до сих пор не восстановил полностью те два часа, которые бегал в день убийства Натали. У меня нет ни единого свидетеля, кто видел меня в парке. Вдруг какой-нибудь сосед из Нью-Джерси заявит во всеуслышание, что заприметил меня в то утро в Клостере у дома Натали или мою машину на подъездной аллее? Тогда что? Новый процесс?