Стюарт Вудс - Фантомы

Человек с минуту таращился на нее, затем опять записал.

— Ну если вы так хотите, сделаем, как скажете. — Он протянул ей ключ. — Ваш номер на верхнем этаже, с видом на море, — сказал он. — К сожалению, у меня сейчас под рукой нет никого из служащих, чтобы подняться с вами, но если вы не против, то, поднявшись на лифте и повернув направо, найдете ваш номер через несколько дверей по правой стороне. Вскоре я пришлю носильщика с вашими вещами.

— Спасибо, — сказала она.

Она прошла к лифту. Дверь открылась, и она вошла внутрь. Следом за ней вошел какой-то мужчина, дверь закрылась. Он был выше ее, с крепкой челюстью и мускулистой фигурой. Опять блондин, и тоже спокойный. Он посмотрел на нее и что-то сказал по-шведски. Она натянуто улыбнулась и ничего не ответила.

— Извините, — сказал он по-английски. — Вы американка?

У него был жесткий, холодный взгляд.

— Англичанка, — сказала она и посмотрела на медленно вспыхивающий индикатор этажей.

— Добро пожаловать в Швецию, — сказал он, слегка улыбаясь.

О, Господи, взмолилась она, ну пусть эта штука движется быстрее. Она завела руку за спину, словно потирая там. Рука легла на рукоять пистолета.

— Спасибо, — сказала она.

Лифт остановился, и двери раскрылись.

— После вас, — сказал мужчина, делая приглашающий жест.

Она быстро вышла из лифта и повернула направо, бросив взгляд через плечо. Мужчина повернул налево.

Со стучащим сердцем она пошла по коридору, ища свой номер. Ее дверь открывалась в прихожую, другая дверь вела в нечто, похожее на гостиную, какая бывает в номерах-люкс. Но она бронировала не люкс. И тут она услышала спокойный мужской голос, доносившийся из номера. Она не могла понять, на каком языке. Она сверила номер на ключе с номером на двери. Это был ее номер, и мужчина находился внутри.

Рул крепко сжала рукоять пистолета, щелкнула предохранителем, глубоко вздохнула и ступила в дверь, держа пистолет перед собой двумя руками, как ее учили. У стола, завтракая, сидели двое мужчин.

— Кэт? — сказал один из них. — Господи Иисусе, Кэт!

— Уилл! — воскликнула она. — Аппичелла! — уже закричала она.

— Ну успокойся, — приказал Аппичелла. — И сейчас же убери этот пистолет.

Гельдер посмотрел на часы, затем на окружающие его воды. Прошло уже три четверти часа после посадки подлодки на мель, но с тех пор, как они увидели яхту, больше ни одного судна так и не показалось. Он обратился к помощникам:

— Я спущусь вниз выпить кофе, — сказал он. — Как только появится первый военный корабль, тут же зовите меня.

Колчак, замполит, изумленно уставился на него.

— Как же вы можете уйти в такое время? Да это же дезертирство с поста.

— Ох, да заткнитесь вы, Колчак, — устало сказал Гельдер. — И подумайте, может, вам удастся справиться с вашей жалкой работой, не открывая рта.

Казалось, Колчак сейчас взорвется. Кстати, Гельдер бы не осудил его за это. Судя по ухмылкам других офицеров, они бы тоже не возражали. Гельдер по трапу спустился вниз, попросил штурмана освободить место и сел у стола для карт. Рядом материализовалась чашечка кофе.

Гельдер изучал лежавшую перед ним широкомасштабную карту. Несмотря на опыт навигации за два путешествия в архипелаг, он как-то не обращал особого внимания на окружающие территории. Теперь, следя за своим пальцем, он читал названия городов и местечек, разбросанных по островам. Стокгольм был большим городом, чуть ли не с миллионным населением, думал он, а ведь есть еще другие места, города, села, деревни. На карте были указаны даже отдельные дома этой местности. Эти дома были удобны для жилья, он рассматривал их в перископ, а один из них даже лежал в четверти мили от того места, где лодка села на мель. И меньше, чем час назад он коротко и бестолково разговаривал с его владельцем. Эти люди и не догадывались, что он принес с собой сюда. И даже на подлодке никто не догадывался, даже этот примитивный Колчак. Колчак только понимал, что один приказ должен быть получен, а другой — отдан. Гельдер же знал намного больше.

Он старался не слишком задумываться над вторжением и над тем, что оно означает для шведов. Еще бы, он ведь был слишком поглощен своей ролью в этом деле, теми высотами, которых он достигнет, удобствами, которые получит, будущими званиями и карьерой. А шведам вскоре предстояло стать такими же, как чехи, поляки, венгры. Он содрогнулся. Такими же, как и его собственный народ, как эстонцы. Его родители были социалистами; они ненавидели немцев и приветствовали приход русских — тогда, вначале. Он подумал, а что бы они сказали об отведенной ему роли, если бы были живы сейчас. Да можно было и не думать об этом, он и так знал.