Джонатан Нэсоу - Двадцать семь костей

Отправив Лайлу с ее лабораторией, Джулиан поспешил к своей машине. Он встретил в холле детектива Гамильтона и схватил его за лацкан пиджака.

— Кажется, я приказывал вам регулярно проверять утесы до моих дальнейших распоряжений!

— Я лично этим занимался, шеф, — ответил Гамильтон с обидой в голосе. — Каждый день по дороге домой я проезжал мимо утесов и осматривал их. Более регулярного досмотра и быть не может!

— Генри, я понижал вас в звании?

— С прошлой зимы — нет, шеф.

— Хорошо. Вы разжалованы в рядовые, если, конечно, найдется форма, которая сможет прикрыть ваше брюхо.

Фургон Лайлы был припаркован рядом с машиной Пандера. Прилив только что отступил, и камни были еще мокрыми. Джулиан снял ботинки и носки, закатал брюки до середины икр и пошел по скользкой дороге к похожему на соты рифу.

Лайла все еще фотографировала место преступления. Джулиан, Пандер и двое полицейских ждали, пока она закончит, прежде чем разделить тела и отвязать мешок от лодыжки Бенни. Лайла передала мешок Пандеру.

— Не окажете любезность?

Все собрались вокруг. Пандер надел пару новых резиновых перчаток, открыл молнию, засунул в сумку руку, вытащил томик «Моби Дика» без обложки и пять пластиковых пакетов для заморозки, в четырех были голые кости, в пятом — две отрубленные руки.

— Все. Больше здесь ничего нет, — сказал он. — Элвис покинул здание.

Он передал последний пакет Джулиану, который старался держать его на расстоянии вытянутой руки.

— Думаешь, он смог перейти мост? — спросил Джулиан, единственный из присутствовавших, кроме Пандера, который читал рукопись Эппа.

— Надеюсь, что нет, — ответил Пандер. — Надеюсь, что этот сукин сын до сих пор падает.

Семь недель спустя. День благодарения. Столы вынесли на луг и установили в один ряд под раскидистым дождевым деревом, поставив на них традиционную для Дня благодарения пищу: индейку с гарниром и моллюсками с грибами. Для вегетарианцев приготовили соевое мясо.

Перед обедом вместо обычного благословения каждый по очереди вставал из-за стола, произносил благодарственную речь, а остальные выпивали по глотку из своих стаканов. Когда очередь дошла до Пандера, он достиг той степени опьянения, которую его старый друг из Вашингтона называл «истина в Джиме-Биме».

— Я благодарен за то, что нашел новых друзей. Благодарен за мой прочный череп. Я благодарен за новую спутниковую тарелку и за должность начальника следственного отдела, в которую вступаю с первого декабря… Кстати, вы все арестованы… Это шутка. И больше всего я благодарен за прекрасную женщину и за то, что мне никто не сказал, что я уже слишком стар, чтобы… ну, чтобы влюбиться.

Все подняли стаканы и сделали глоток. Доусон была следующей. Она подготовила короткую речь, но Пандер сбил ее, впервые объявив о своих чувствах. Она встала, похлопывая себя рукой по груди.

— У меня… — Она посмотрела на Холли, сидевшую справа от нее. — Как это сказать?

— Перехватило дыхание?

— Да, — подтвердила она, глядя на Пандера, который сидел слева. — Я тоже люблю тебя, — добавила она, целуя его в лоб.

— Ненавижу, когда меня целуют в лоб, — прошептал он, когда все снова подняли стаканы.

— Придется привыкать, — так же шепотом ответила она ему.

Следующей была очередь Холли.

— Я хочу высказать огромную благодарность, хотя и не знаю, кого именно мне благодарить. Но кто бы ни оставил ден… то есть тот бумажный пакету моей двери в октябре, слышит он меня или нет, я благодарна этому человеку, и даже если он захочет, чтобы я бесплатно делала ему массаж до конца своих дней, я все равно люблю его.

Следующей была Дон.

— Я благодарна трем людям. — Она поставила стакан со сверкающим яблочным соком и стала перечислять, зажимая пальцы: — Тете Холли за то, что она стала мне второй мамой. Тому человеку, который оставил деньги… то есть бумажный пакет. И мистеру Апгарду. Я знаю, что он делал ужасные вещи, но он доставил меня домой в целости и сохранности, как и обещал. И я надеюсь, что они не убьют его, потому что это будет такой же плохой поступок, как и то, что совершил он. — Дон взяла свой стакан и подняла его. Прошло несколько секунд, прежде чем остальные присоединились к ней, но в конце концов все сделали это.

Последним был Марли.

— Думаю, все знают, за что я должен быть благодарен, — сказал он, поднял стакан своим новым протезом, осторожно поднес его ко рту, наклонил и сделал глоток. Это было одно из первых движений, которое он научился проделывать новыми руками, и одно из самых сложных. Остальные наблюдали за ним, затаив дыхание, и тихо надеялись, что он не опрокинет стакан на рубашку, как это часто бывало.