Джозеф Файндер - Жесткая игра

Я кивнул и пошел к двери. Плавно, без скрипа открыл ее. Выглянул. В коридоре никого не было. Я вышел — и только тогда увидел двоих мужчин, шептавшихся с другой стороны двери. Один был ревизор Джон Данцигер, широкоплечий, лет сорока, с редеющими светлыми волосами. Другой — казначей Алан Гроган, примерно того же возраста. У Грогана были темные волосы, тронутые сединой, волевой подбородок и орлиный нос.

Заметив меня, оба замолчали и разошлись в разные стороны.

Дверь в Ванкуверскую комнату была открыта, Джеффри Латимер распаковывал вещи. Ему было лет пятьдесят, и у него были доверчивые глаза ребенка.

— Не думаю, что мы знакомы, — сказал он, протягивая руку. — Джефф Латимер.

Рукопожатие у него было твердое. От него исходил слабый запах одеколона «Олд спайс», который неприятно напомнил мне об отце.

— Джейк Лэндри. Я здесь вместо Майка Зорна.

— Это большая ответственность. Не позволяйте этим напыщенным индюкам испортить вам настроение.

Я посмотрел непонимающе.

— Ламмис, Бросс и прочие. Они просто хамы, вот и все.

Он вернулся к старому потрепанному чемодану и стал методично перекладывать сложенную одежду в ящики комода.

— Сами убедитесь, как дело дойдет до занятий по укреплению командного духа, — сказал он. — Эти ребята всегда друг с другом соперничают. Кто выше заберется и кто кого перетянет. Они никому не позволят проявить инициативу, забраться выше или потянуть сильнее.

Я улыбнулся. Латимер оказался остроумнее и проницательнее, чем я думал. Однако я не был уверен, что он знает о сделанном мне предложении. Поэтому я решил дождаться, когда он заговорит сам, и тоже принялся раскладывать по полкам свои вещи.

Краем глаза я заметил, что он достал из чемодана горсть шприцев, пластмассовую коробочку, пару ампул и тоже положил в ящик. Или сидит на героине, или диабетик. Последнее вероятнее.

Он посмотрел на мой багаж.

— Путешествуем налегке, да? — сказал Латимер. — Вы женаты, Джейк?

— Нет.

— А собираетесь?

— Можно не опасаться, что это случится в ближайшее время.

— Надеюсь, вы позволите мне это сказать. Я считаю, чтобы добиться успеха в бизнесе, нужна стабильная обстановка дома. Жена, дети — это ваш якорь.

— Я алкоголик.

Секунду он пристально на меня смотрел.

— Я пошутил, — сказал я. — А у вас есть дети?

— Дочь. Двенадцать лет. — Он заулыбался.

— Прекрасный возраст, — произнес я просто потому, что эти слова показались мне подходящими к случаю.

Улыбка его погасла.

— Ужасный возраст. В течение месяца я превратился из человека, который все делает правильно, в полного неудачника.

— Жду не дождусь, когда и у меня будут дети, — сказал я.

Мы переоделись к обеду. У Латимера были белые трусы с зелеными рождественскими елочками и красными конфетками.

— Подарок от дочери, — застенчиво сказал он.

Закончив переодеваться, он вытащил плеер.

— Моя последняя игрушка, — с гордостью сказал он. — Видели такое?

Но не настолько устаревшее.

— Конечно.

— Мне дочь подарила. Вы любите мюзиклы?

Я пожал плечами.

— Можете взять послушать в любой момент. Знаете, я думаю, что очень многое из того, что происходит в мире бизнеса, похоже на мюзикл. Показной блеск.

— Никогда об этом не думал.

— Важно не то, что происходит на самом деле, а то, как это воспринимается. Так Хэнк и Хьюго смотрят на вас и думают, что вы дитя. В то время как на самом деле вы можете быть ничуть не менее умны и квалифицированны, чем любой из них.

— Да, может быть. Так что сегодня нас ждет?

— Банкет по случаю приезда. Шерил произнесет речь. Помощник кратко доложит об упражнениях по развитию командного духа. А я буду выступать на завтрашнем ужине.

— О чем будет ваша речь?

— Об этике бизнеса. — Он поджал губы, застегнул свой чемодан и аккуратно поставил его к задней стенке шкафа. — В компании господствует установка «победить любой ценой». Это наследие жесткого командного стиля Джима Роулингса. Шерил делает все возможное, чтобы покончить с этим, но…

Латимер являл собой законченный типаж: одежда, прическа, манеры — все консервативное и как в книгах. Настоящий любитель жить по правилам. Но меня удивило, что он критикует нашего прежнего главу. В конце концов, Роулингс сделал его генеральным юрисконсультом. Говорят, они были близкими друзьями.

— И что она делает, чтобы покончить с этим? — спросил я.

— Дает всем понять, что не потерпит неправомерных действий.

— А думаете, Роулингс их приветствовал?