Михаил Ахманов - Крысолов

— Поднимайтесь на четвертый этаж, — сказал водитель. — Вас ждут.

— А что на первых трех? — с невинным видом поинтересовался я.

— Школа стриптиза для начинающих, — раздалось в ответ. — Хотите записаться? Мысленно поаплодировав, я вылез из машины и потащился на самый верх, бережно придерживая пакет с розами и кувшинчиками. На площадке второго этажа притормозил, ощупал правое запястье — невидимый гипноглиф-берсерк был там, прятался под толстой тканью свитера. Это придавало мне уверенности. В конце концов, что могут сделать с благородным боярином? Вздернуть на дыбу? Посадить на кол? Я сам их вздерну и посажу! Все три команды! Как советовал Мартьянов — выпрыгнуть из-за прилавка, словно как тигр из зарослей, и сразу бить на поражение!

При мысли о Мартьянове я еще больше взбодрился и стал напевать:

— Три короля из трех сторон решили заодно: ты должен сгинуть, юный Джон Ячменное Зерно! Погибни, Джон, — в дыму, в пыли, твоя судьба темна! И вот взрывают короли могилу для зерна… На четвертом этаже была только одна дверь, распахнутая в ожидании дорогого гостя. На пороге стоял мормоныш с белой нашлепкой на темени. — Как голова? Не болит? — спросил я. Он лишь поморщился и махнул рукой — не задавай, мол, глупых вопросов, а проходи скорее в нашу конспиративную квартиру. Она оказалась большой, ухоженной, но без излишней роскоши — никаких евростандартов, венецианских зеркал и мебели маркетри. Из холла, оклеенного светлыми обоями в васильках и маргаритках, мы попали в просторную комнату, где на обоях зеленели ветви шиповника с нежными розовыми цветами. Еще тут обнаружился массивный круглый стол с отполированной до блеска столешницей, два мягких кожаных диванчика у стен, плотно закрытый шкаф, камин и кресла. В одном из них сидел мой старый чернокожий друг из Таскалусы. Челюсти его мерно шевелились, перетирая жвачку.

— Какой приятный сюрприз! Дик Бартон, страховой агент, если не ошибаюсь? — Я перешел на английский и подмигнул ему с оттенком интимности. — Увы, Гудмен, ошибаешься! Дик Долби, коммерсант. Интересуюсь закупками рашен пива. — Он вытянул из кармана смятую бумажку и прочитал по слогам:

— Стэ-панс Рэй-зенс.

— Не стоит, — посоветовал я, усаживаясь в кресло. — Лучше “Балтика”.

Особенно рекомендую четвертый номер. Но третий тоже хорош. — Моча, — угрюмо буркнул мормоныш и плюхнулся на диван. — Скунсовая моча плюс керосин из енотовой задницы.

Я обиделся. Этому заокеанскому хмырю не стоило критиковать чужое пиво. Тем более что в их Заокеании не умеют делать даже приличные сухие вина. Их белое калифорнийское — вот это моча!

— Ну, к делу, — произнес Бартон-Долби, который явно был тут за старшего. — К делу, джентльмены! Время — деньги… — Он повернулся ко мне, оглядел пакет с кувшинчиками и розами, который я поставил на пол, и спросил:

— Так чем порадуешь, Гудмен?

— Чем-нибудь порадую. Но прежде хотелось бы справочку… такую маленькую справочку… Кажется, в ЦРУ нет воинских званий? А что там есть? Младший полевой агент, старший полевой агент, ведущий и так далее, вплоть до самого главного? Зулус прекратил жевать и недоуменно моргнул.

— Зачем это тебе, Гудмен?

— Для расширения кругозора. Вот он, — я ткнул пальцем в мормоныша, — кто он такой? Рядовой незримого фронта? Обычный агент?

— Примерна так, — согласился Бартон-Долби.

— А ты, друг мой, в каком же чине?

— Тоже агент, но ответственный, специальный и полномочный. Это все, что ты хотел узнать?

— Все. Теперь мы можем урегулировать один небольшой инцидент, как подобает джентльменам. — Я грозно нахмурился и заявил:

— Требую сатисфакции и извинений! Желаю, чтобы ответственный и полномочный агент сделал выговор просто агенту. Строгий выговор, с занесением в личный файл, за некорректные действия в прошлый четверг. Пусть просто агент топит в Вуоксе гангстеров сотнями, это его проблемы, но я контактировать с данной публикой не собираюсь. И не хочу, чтобы меня беспокоили, равно как в моей городской резиденции, так и в загородном поместье. Это нарушение договора, сэр! Очень серьезное нарушение! Согласно кивнув, Бартон-Долби сделал знак мормонышу, и тот нехотя поднялся с дивана.

— Я вроде бы и так наказан, — пробормотал Джек-Джон-Джим, дотронувшись до нашлепки на голове.

— Но не по административной линии, — возразил я, развалился в кресле, закинул ногу на ногу и закурил.

Полномочный агент принялся выговаривать просто агенту, но выглядел выговор жидковатым — английский лишен тех красочных эпитетов и сравнений, с какими положено мылить шею подчиненному. Тем не менее пришлось дослушать до конца.