Дэвид Хьюсон - Священное сечение

— Ребята не хотят разговаривать с полицейскими, — говорила она. — Да и зачем им сообщать вам что-то?

— Потому что девушка нуждается в нашей помощи, — холодно заметила Эмили.

Алекса покачала головой:

— Они этого не знают и не верят ни одному вашему слову. По их убеждению, от копов можно ждать одних неприятностей. И у них есть на то основания.

— Что же вы предлагаете? — спросил Коста.

— Предоставьте все мне. Не вмешивайтесь. Я скажу, что вы члены семьи девушки, разыскивающие ее. У вас есть деньги?

Перони, сидя на заднем сиденье, подался вперед и протянул ей несколько купюр. Алекса взглянула на них и присвистнула.

— Ух ты, сколько бабок. Могли бы и попроказничать прямо сейчас. У вас спрос — у нас предложение.

— Нам нужно найти девочку, — настаивал на своем Перони.

Она засунула наличные в карман своей ярко-красной нейлоновой куртки с капюшоном и махнула рукой в сторону реки:

— Вон там я знаю пару местечек. Кроме того, ветер не дует в этом направлении. Эти дети совершенно нищие, но далеко не глупые. По крайней мере не все.

Джип переместился на правую дорожную полосу и остановился у светофора перед въездом на следующий мост.

— Вы ведь не племянница Стефана, — с уверенностью в голосе заявила Эмили.

Женщина повернулась к американке и в упор посмотрела на нее:

— С чего вы взяли?

— Я просто подумала… что это оборот речи.

— Вы хотите сказать, как «сексуальный работник»?

— Н-нет, — начала заикаться Эмили. — Извините. Я не хотела вас обидеть.

— Я действительно его племянница. Моя мама — сестра Стефана. Отец был цыганом, который как-то раз ночью залез к ней в окно. — Алекса умолкла, ожидая, какое впечатление произведет сказанное ею на слушателей. — В конечном счете они поженились. Потом… — Джип тронулся с места и покатил по мосту. Алекса посмотрела вниз на реку. — Потом все начало рушиться. Не только их личная жизнь. Вы понимаете, все кругом. Страна. Сверните где-нибудь здесь. Я вижу внизу огни.

Коста притормозил на пустынном тротуаре. Они вышли из машины и застыли на месте. Шел снег, было холодно. С Тибра дул сильный ветер. Теперь они находились практически рядом с рекой и видели ее черную шелковистую поверхность, откуда смотрела серебристая луна, образовывающая идеальный сияющий круг. Там, внизу, в темноте под мостом, укрывались от непогоды какие-то люди. Коста видел крошечные тлеющие огоньки сигарет и ощущал едкий дым самодельной жаровни.

— Оставайтесь здесь, — обратилась к ним Алекса, — пока я не позову вас. — Она задержалась у ступеней, ведущих вниз. — Вам нужно кое-что знать. Стефан — мой дядя. Когда мы потеряли фермы — он свою, мы нашу, — я убежала сюда. Мне казалось, у меня все получится. Я думала, что улицы здесь вымощены золотом. Смешно, правда? — Она в упор смотрела на них своими черными цыганскими глазами, не скрывая горечи. — По сравнению с тем, что делается у нас дома, тут действительно рай на земле. Порой я напоминаю себе об этом, когда какой-нибудь толстый бизнесмен сопит мне в лицо, пытаясь вставить в меня свой член. Я прибыла сюда… и занялась самым легким делом. У Стефана имелись кое-какие сбережения, и он хотел отправить меня домой. Мы спорили. Я победила. При данных обстоятельствах правда на моей стороне. Лучшего сутенера, чем родной дядя, вам не найти. К тому же он честный человек. Спросите его девушек.

Эмили посмотрела ей прямо в глаза:

— Извините меня.

Вся троица наблюдала за удаляющейся вниз Алексой, переминаясь с ноги на ногу в тщетной надежде согреться. Ночь имела жесткий, скрипучий, колючий зимний привкус. Зима явно не собиралась отступать. По всем признакам вскоре должен был пойти снег. Перони посмотрел в сторону реки, откуда доносился звук голосов.

— Что будем делать, если и тут ничего не выйдет? — спросил он.

— Продолжим поиски, — ответил Коста, — пока она не выскочит откуда-нибудь нам навстречу. — Он повернулся к Эмили Дикон: — Тебе не обязательно постоянно быть с нами. Мы ведь на ночном дежурстве. А ты — нет.

— Все нормально, — ответила она.

Перони перехватил взгляд Косты и пожал плечами.

— Сколько человек работают здесь на Липмана? — спросил он.

Она нахмурилась:

— Не знаю.

— Двое? Трое? Пятьдесят? — настаивал Перони.

Эмили глубже укуталась в куртку.

— Послушайте, пару месяцев назад я числилась младшим офицером и работала с девяти до пяти в офисе. Потом меня направили сюда. Почему? Может, потому, что я хорошо знаю Рим. И говорю по-итальянски. Возможно, Липман считает, что я должна быть здесь из-за смерти отца. Поверьте, я толком ничего не знаю. Он мне ни о чем не рассказывает. И меня ни хрена не слушает. По его убеждению, мы ловим какого-то сумасшедшего серийного убийцу, который легко перемещается из одной страны в другую.