Карен Роуз - Посчитай до десяти

— Но она тебе не скажет.

— Нет. Добрая старая Аннабель. Впрочем, мне таки удалось разговорить ее по поводу мальчика. — Она поставила бутылку на стол: у пива неожиданно появился горький привкус. — Я должна сказать Келси. Она должна знать.

Последний раз она говорила с сестрой в день смерти их отца, и разговаривали они через плексигласовую перегородку — как всегда. Миа никогда не просила установить для нее особый режим посещений. Ведь если другие заключенные узнают, что сестра Келси Митчелл — полицейский, это скажется на их отношении к Келси, причем далеко не в лучшую сторону.

Ей обязательно нужно узнать, что Миа обнаружила. Может, тогда Келси наконец обретет покой.

— Я могу съездить к ней и все рассказать, — предложила Дейна.

— Нет. Это мой долг. Но все равно спасибо. Мне просто придется вписать поездку в свое расписание. Сегодня мне дали новое дело.

— С кем?

Миа уставилась на бутылку.

— С Ридом Соллидеем. Дело о поджоге.

Дейна приподняла брови: она прекрасно знала предпочтения подруги.

— Ну и как?

— Похоже, он хороший парень. Не женат. Четырнадцатилетняя дочь. Двигается, словно танцует.

— Я никогда не понимала, почему тебя это так заводит.

Миа грустно улыбнулась.

— Я тоже. К счастью, он не для меня.

— Ты вроде сказала, что он не женат.

Она помрачнела.

— А еще я сказала, что он хороший парень.

Дейна раздраженно фыркнула.

— Миа, не отшивай меня.

— Я не хотела.

Дейна вздохнула.

— Я знаю. Ну… и что ты собираешься сделать с ящиком?

— Я не знаю. — Она скривилась. — Я положила туда личные знаки.

Дейна невольно опустила взгляд на грудь подруги.

— Тогда почему они сейчас на тебе?

Миа покрутила в пальцах висящую на шее цепочку.

— Потому что, как только я положила их в ящик, я потеряла сон. Я не знаю… У меня случился приступ паники или что-то похожее. В общем, я встала и снова надела их. Это случилось накануне того вечера, как Эйба подстрелили.

— Миа, тебя тоже подстрелили.

— И посмотри на меня! — Она с вызывающим видом раскинула в стороны руки. — Зажило как на собаке.

— Понять не могу, как такая умная женщина может быть настолько суеверной.

Миа пожала плечами.

— Я лучше буду суеверной и живой, чем здравомыслящей и мертвой.

— Таскай ты с собой в качестве талисмана кроличью лапку, я бы первая сказала: чем бы дитя ни тешилось… Но это личные знаки Бобби, и, пока ты их не снимешь, ты не разорвешь связь с ним. — Разочарованно вздохнув, Дейна встала и надела пальто. — Этан будет волноваться, так что мне уже пора. Приходи завтра в гости. У меня для тебя приятный сюрприз. И дети кое-что припасли.

— Пожалуйста, скажи, что это не очередная золотая рыбка! — взмолилась Миа, и Дейна улыбнулась.

— Нет, не рыбка. — Она крепко обняла подругу. — Давай-ка поспи немного.

Понедельник, 27 ноября, 23:35

Пенни Хилл облегченно вздохнула. Дверь гаража оказалась на несколько дюймов ближе, чем обычно. «И зачем я выпила столько пунша? Ну ладно, в конце концов, это же прощальная вечеринка! А вот такси вызвать надо было…» Ей просто повезло, что она никуда не врезалась и что ее не остановил полицейский и не предложил пройти тест на алкоголь. «Восхитительная получилась бы строчка в моем личном деле!»

Но ее личное дело теперь официально закрыто. После двадцати пяти лет работы на Отдел социального обеспечения она подала заявление об уходе. Через ее руки прошло много семей. Она сделала много добра. О многом сейчас жалела. Пережила момент позора. Но эта вода утекла много лет назад. Теперь уже ничего не изменишь.

Она свободна. Она тащила за собой портфель, с трудом переставляя ноги. Он был необычно тяжелый. Она забрала из стола все вещи и набила ими портфель. Слишком много пунша выпито, слишком плохо она держится на ногах. Нет, сегодня она портфель домой не дотащит. «Оставлю его здесь до завтра». А сейчас все, что ей нужно, — это хорошее противокислотное средство и мягкая подушка.

Она устало открыла переднюю дверь. И буквально влетела в дом. Она врезалась головой в стойку для газет, услышала, как хлопнула дверь, и почувствовала, как чьи-то сильные руки рывком подняли ее с пола и поставили на ноги. Притянули ее к себе. Пенни Хилл завизжала, но рот ей закрыла рука в ледяной перчатке, и она почувствовала жало острого лезвия, приставленное к горлу. Она прекратила бороться, испытав робкую надежду, когда в комнату вбежала собака ее дочери. «Пожалуйста, Майло, один-единственный раз не будь таким дружелюбным!»