Дин Кунц - Покровитель

Даниэль снова почувствовал себя неловко в машине, но он должен был вести машину с осторожностью в такую ненастную погоду. Они отправились в маленький итальянский ресторан в Коста-Месе, где Лаура уже была несколько раз. Их посадили за столик и дали меню, но прежде чем официантка спросила, что они будут пить, Даниэль сказал:

– Это неподходящее место, давайте поищем другое.

Она удивленно спросила:

– Но почему? Здесь хорошо. Здесь прекрасная еда.

– Нет, это не то, не та атмосфера, не тот стиль, я не хочу, чтобы вы думали, хм-ш-м… – и он снова затараторил, как по телефону, – хм-м-м… как бы то ни было, это не подходящее место и оно не годится для нашей первой встречи. Я хочу, чтобы это было особенно, – и он встал, – я думаю, что знаю такое место. Прошу прощения, мисс, – это предназначалось официантке, – надеюсь, мы не очень затруднили вас, – он отодвинул стул Лауры, помогая ей подняться, – Я знаю такое место, вам понравится, я никогда не был там, но слышал, что там превосходно.

Посетители смотрели на них, и Лаура не стала возражать.

– Это рядом, всего в двух кварталах отсюда. Они вернулись в машину, проехали два квартала и остановились перед невзрачным фасадом ресторана, стоявшего в торговом районе города.

Лаура теперь знала его необыкновенную внимательность и ждала в машине, когда он обойдет машину и откроет ей дверцу, но когда он это сделал, она увидела, что он стоит в глубокой луже.

– О, ваши ботинки! – сказала она.

– Они высохнут. Держите зонтик, а я перенесу вас через лужу.

Он вынул ее из машины и перенес через лужу с такой легкостью, как будто она весила не больше пуховой подушки. Он поставил ее на сухой тротуар и без зонта вернулся к машине, чтобы закрыть двери.

Французский ресторан был немного меньше итальянского. Их посадили за дальний столик, стоящий возле кухни, и ботинки Даниэля хлюпали по дороге к столику.

– Вы схватите пневмонию, – забеспокоилась Лаура, когда они сели и заказали два драй-сакса.

– Только не я. У меня прекрасная иммунная система. Я никогда не болею. Однажды, во время операции во Вьетнаме, я был отрезан от своего взвода и провел целую неделю один в джунглях, дождь тогда не прекращался ни на минуту, на мне не было сухой нитки, когда я добрался до своего лагеря, но у меня даже не было насморка.

Когда они допивали вино и делали заказ, он был расслаблен как никогда, и оказался в действительности последовательным, приятным и даже удивительным собеседником. Когда их заказ принесли – лосося в укропном соусе для нее и запеченых устриц для него, – стало очевидно, что еда ужасна, несмотря на то, что цены были вдвое выше, чем в итальянском ресторане; его смущение снова стало расти, и он едва мог выразить свои мысли. Лаура заявила, что еда великолепна, и с аппетитом жевала каждый кусочек, но это было бесполезно, его трудно было одурачить.

Кухонный персонал и официанты тоже были медлительны. Когда Даниэль оплатил счет и проводил ее к машине, перенося снова через лужу, как маленькую девочку, они на полчаса опаздывали в кино, на которое собирались.

– Все в порядке, – сказала Лаура, – мы можем войти позже и остаться на следующий сеанс, чтобы посмотреть начало.

– Нет, нет, – сказал он. – Так кино невозможно смотреть. Вам это не понравится. Я хочу, чтобы сегодня все было великолепно.

– Расслабьтесь, у меня есть чувство юмора.

Он недоверчиво посмотрел на нее, она улыбнулась и он улыбнулся в ответ, но его улыбка была вымученной.

– Если вы не хотите сейчас идти в кино, – сказала Лаура, – ради Бога. Я согласна пойти туда, куда вы предложите.

Он кивнул и выехал на улицу. Они проехали несколько миль, прежде чем она поняла, что он везет ее домой.

Всю дорогу от машины до ее дверей он извинялся за испорченный вечер, а она уверяла его, что ничуть не была расстроена этим. Когда она сунула ключ в дверной замок, он повернулся и ушел, не спрашивая прощального поцелуя, не дожидаясь ее приглашения в дом.

Она обернулась посмотреть на него, когда сильный порыв ветра вывернул наизнанку его зонт. Он боролся с ним всю дорогу, дважды чуть не потеряв равновесия. Когда он дошел до дорожки, ему наконец удалось правильно вывернуть зонт, но ветер тут же снова вывернул его. Раздраженно он швырнул его в ближайшие кусты и посмотрел на Лауру. Он уже промок с головы до ног, и при тусклом свете уличного фонаря она видела, как безнадежно висел на нем его костюм. Он был здоровым парнем, но вода и ветер сделали его внешность забавной. Она знала, что ей не нужно было бы смеяться, но ничего не могла с собой поделать.