Тесс Герритсен - Хирург

— В мире полно других женщин. Зачем ему именно она?

— Чтобы довести дело до конца.

— Что ж, у меня есть версия получше. — Сингер поднялся. — Корделл забыла накинуть цепочку на кухонной двери. Ваш бостонский убийца копирует то, что прочитал в газетах. А гипнотизер просто воспроизвел ложную память. — Покачивая головой, он направился к двери. И бросил на прощание, с сарказмом:

— Дайте мне знать, когда поймаете настоящего убийцу.

Мур не стал поддаваться эмоциям и реагировать на последнюю реплику. Он понимал, что Сингер защищает себя и свою команду, и не мог винить его за это. Сейчас его больше беспокоило то, что он уже начинал сомневаться в своей интуиции. Он проделал долгий путь в Саванну, чтобы доказать или опровергнуть версию о партнере, а у него до сих пор не было ни одного доказательства.

Он опять уставился на экран и нажал кнопку воспроизведения записи.

Камера ушла из кухни в коридор. На какое-то мгновение задержалась у двери в ванную: розовые полотенца, штора для душа с рисунком из разноцветных рыбок. У Мура вспотели ладони. Он с ужасом ждал следующего кадра, но не мог оторвать взгляда от экрана. Камера отвернулась от ванной и двинулась дальше по коридору, мимо висевшей на стене акварели с розовыми пионами. Следы крови на деревянном полу уже были размазаны подошвами сначала полицейских, первыми прибывших на место преступления, а потом и суетливых медиков из скорой помощи. То, что осталось, представляло собой абстрактный рисунок в багровых тонах. Впереди показалась открытая дверь, и камера задрожала в руках оператора.

Теперь в кадре была спальня.

Мур почувствовал, что внутри у него все перевернулось, и не потому, что увиденное было зрелищем более жутким, нежели другие из его богатой практики. Нет, этот ужас ранил слишком глубоко, потому что женщина, которая здесь страдала, была не только ему знакома, но и очень дорога. Ему уже приходилось видеть снимки с места преступления, но они не передавали и доли тех ощущений, что вызывала живая картинка. Хотя Кэтрин и не было в кадре — к тому времени ее уже увезли в больницу, — свидетельства ее мучений словно кричали ему в лицо с экрана. Он увидел нейлоновый шнур, которым были связаны ее запястья и щиколотки, еще не снятый с ножек кровати. Хирургические инструменты — скальпель и ранорасширители, — оставленные на ночном столике. Потрясение было настолько сильным, что он даже отпрянул от экрана, словно отброшенный сильным ударом.

Когда наконец объектив камеры сместился в сторону, сосредоточившись на неподвижном теле Капры на полу, у него в душе ничто не дрогнуло; шок, вызванный предыдущими кадрами, поверг его в состояние ступора. Рана в брюшной полости Капры сильно кровоточила, и под трупом набралась огромная лужа крови. Вторая пуля, попавшая в глаз, усугубила и без того смертельное ранение. Он вспомнил про пятиминутный интервал между двумя выстрелами. Кадры подтверждали это. Судя по размерам лужи на полу, Капра, еще живой, истекал кровью в течение как минимум нескольких минут.

Видеозапись подошла к концу.

Какое-то время он сидел, уставившись на погасший экран, потом, очнувшись, выключил видеомагнитофон. Он так обессилел, что не мог подняться со стула. Наконец он заставил себя встать, но только чтобы уйти из этого ненавистного помещения. Он прихватил с собой коробку с фотокопиями документов по расследованию в Атланте. Фотокопии можно было посмотреть и в другом месте.

Вернувшись в отель, Мур принял душ и пообедал в номере, заказав гамбургер с жареным картофелем. Позволил себе для разрядки часок поваляться перед телевизором. Но все это время щелкал кнопками, перепрыгивая с канала на канал, только чтобы занять свои руки, которые так и тянулись к телефону. Просмотр видеокассеты вновь вернул его к мыслям о смертельной опасности, которая угрожает Кэтрин, и он не мог оставаться спокойным.

Дважды он брался за трубку и клал ее обратно. И вот наконец он опять схватил ее, и в этот раз пальцы уже не повиновались ему, а сами набирали хорошо знакомый номер. После четырех гудков у Кэтрин включился автоответчик.

Мур повесил трубку, не оставив сообщения.

Он уставился на телефонный аппарат, устыдившись того, что его решимость так быстро пошатнулась. Он ведь обещал себе твердо придерживаться своих принципов, согласился с требованием Маркетта не общаться с Кэтрин до конца расследования.

«Когда все это закончится, я как-нибудь улажу эту проблему между нами».