Тесс Герритсен - Хирург

Мур взглянул на Фроста, и тот, понимающе кивнув, обошел дом сзади.

Риццоли постучала в дверь и крикнула:

— Полиция!

Последовала долгая пауза. Внезапно по рации затрещал голос Фроста: «Здесь вырезана сетка с заднего окна!»

Мур и Риццоли переглянулись, и решение было принято без слов.

Рукояткой фонарика Мур разбил стеклянную панель рядом с входной дверью, просунул руку и изнутри открыл замок.

Риццоли первой ворвалась в дом, двигаясь короткими перебежками, пригнувшись, держа пистолет наготове. Мур шел следом, и обостренные адреналином рефлексы мгновенно фиксировали обстановку. Деревянный пол. Открытый шкаф. Кухня прямо, гостиная справа. Зажженная настольная лампа.

— Спальня, — сказала Риццоли.

— Вперед!

Они пошли по коридору, Риццоли первая, вращая головой во все стороны, минуя ванную, вторую спальню — обе пустые. Дверь в конце коридора была чуть приоткрыта; они не могли видеть, что за ней, поскольку в комнате было темно.

Чувствуя, как взмокли руки, сжимавшие пистолет, ощущая каждый удар пульса, Мур подошел к двери. Толкнул ее ногой.

Запах крови — горячий и гнилой — окатил его удушливой волной. Он нашарил выключатель и щелкнул им. Еще до того как изображение легло на сетчатку глаза, он знал, что увидит. И все равно оказался не готов к открывшемуся взору ужасу.

Вспоротый живот женщины зиял кровавой полостью. Петли кишок вывалились из раны и уродливо свисали с края кровати. Кровь, сочившаяся из открытой раны на шее, скапливалась в огромную лужу на полу.

Муру казалось, будто прошла вечность, прежде чем он осмыслил увиденное. Только после того как все детали отпечатались в сознании, он смог проанализировать их значение. Кровь свежая. Рана еще кровоточит. Отсутствие фонтана артериальной крови на стене. На полу море темной, почти черной крови.

Он тотчас бросился к телу, ступая прямо в кровавую лужу.

— Эй! — закричала Риццоли. — Вы нарушаете обстановку! Он прижал пальцы к шее жертвы.

Труп открыл глаза.

«Слава Богу. Она еще жива».

Кэтрин ворочалась на жесткой кровати, изнывая от страха; сердце отчаянно билось, и нервы были натянуты до предела. Она смотрела в темноту, стараясь унять панику.

Кто-то постучал в дверь.

— Доктор Корделл? — Кэтрин узнала голос одной из медсестер пункта скорой помощи. — Доктор Корделл!

— Да! — сказала Кэтрин.

— К нам везут пациента с тяжелой травмой! Обширная кровопотеря, ранения живота и шеи. Я знаю, что сегодня ночью по травме дежурит доктор Эймс, но он задерживается. Вы бы могли помочь доктору Кимбаллу!

— Скажи ему, что сейчас буду. — Кэтрин включила настольную лампу и посмотрела на часы. 2:45 ночи. Она спала всего три часа. Зеленое шелковое платье все еще висело на спинке стула. Оно выглядело чужим, как будто позаимствованным из жизни другой женщины.

Хирургический костюм, который она перед сном надела как пижаму, был влажным от пота, но переодеваться было некогда. Она быстро собрала спутанные волосы в конский хвост и подошла к умывальнику, чтобы сбрызнуть лицо холодной водой. Женщина, которую она увидела в зеркале, напоминала жертву контузии.

«Сосредоточься. Пора покончить со страхом. Надо работать».

Она сунула босые ноги в кроссовки, которые достала из своего шкафа в больничной раздевалке, и, сделав глубокий вдох, вышла из комнаты.

— Будут через две минуты! — оповестила ее медсестра. — Из «скорой» сообщили, что пульс едва прощупывается.

— Доктор Корделл, оперировать будем в первой травме.

— Кто в бригаде?

— Доктор Кимбалл и двое стажеров. Слава Богу, вы здесь. У доктора Эймса что-то случилось с машиной, и он никак не доберется.

Кэтрин влетела в операционную. С первого взгляда ей стало ясно, что бригада готовится к худшему. К капельницам уже были подвешены три емкости с лактатом Рингера. Курьер стоял возле двери, чтобы бегом доставить пробирки с кровью в лабораторию. Двое врачей-стажеров замерли по обе стороны операционного стола с внутривенными катетерами в руках, а Кен Кимбалл, дежурный врач пункта скорой помощи, уже надорвал стерильную упаковку лапаротомического лотка.

Кэтрин надела хирургическую шапочку, просунула руки в рукава стерильного халата. Медсестра завязала халат сзади и подала ей первую перчатку. Каждая новая деталь одежды словно прибавляла ей авторитета, и она чувствовала себя все более сильной и уверенной в себе. Здесь, в операционной, она была спасительницей, а не жертвой.