Тесс Герритсен - Хирург

«И я даже не догадывалась о том, что он где-то поблизости».

Он отложил скальпель в лоток. И, улыбаясь, произнес:

— Еще не время.

Только когда он вышел из комнаты, она догадалась, что пытка отложена, и испустила вздох облегчения.

Так вот в чем заключалась игра. Продлить муку, продлить удовольствие. Он хотел, чтобы она пока жила и думала о том, что последует дальше.

«Каждая минута жизни — это шанс на спасение».

Действие хлороформа закончилось, и она, находясь в полном сознании, судорожно пыталась найти выход. Она была распластана на кровати со стальным каркасом. Одежды на ней не было, запястья и щиколотки привязаны клейкой лентой к ножкам кровати. Хотя она изо всех сил старалась высвободиться, ей это не удавалось. Тогда, в Саванне, Капра воспользовался нейлоновым шнуром, и она смогла высвободить одну руку. Хирург явно не собирался повторять такую ошибку.

Обессилевшая, взмокшая от пота, она оставила попытки освободиться и сосредоточилась на окружающей обстановке.

Над кроватью висела одинокая электрическая лампочка. Сырой воздух и запах земли подсказали ей, что она находится в подвале. Повернув голову, она смогла различить каменную кладку фундамента. Над головой заскрипели шаги, и она расслышала, как отодвинули стул. Деревянный пол. Старый дом. Наверху заработал телевизор. Она не помнила, как оказалась в этом помещении и как долго ее сюда везли. Они могли быть далеко от Бостона — в таком месте, где никто и искать не станет.

Ее взгляд упал на металлический лоток. Она уставилась на аккуратно разложенные инструменты, подготовленные к предстоящей процедуре. Сколько раз она сама выкладывала такие же инструменты, но лишь с целью спасения жизни. С помощью скальпелей и гемостатов она оперировала раковые опухоли и извлекала пули, останавливала кровотечение из поврежденных артерий и осушала полости, заполненные кровью. Теперь она видела в этих инструментах приближение собственной смерти. Он намеренно поставил их возле кровати, чтобы она могла видеть и острое лезвие скальпеля, и стальные зубы гемостатов.

«Не паникуй. Думай. Думай».

Она закрыла глаза. Страх словно живое существо стискивал ее горло своими щупальцами.

«Ты победила их однажды. И сможешь победить снова». Она почувствовала, как побежала по груди струйка пота. Выход должен быть. Просто обязан. Думать об альтернативе было слишком страшно.

Открыв глаза, она уставилась на лампочку над головой и сосредоточилась на том, что делать дальше. Она вспомнила, что говорил ей Мур: Хирург питается страхом. Он атакует женщин слабых, ощущающих себя жертвами. Женщин, с которыми он чувствует себя властелином.

«Он не убьет меня, пока не завоюет».

Она глубоко вдохнула, понимая теперь, какую партию должна сыграть.

«Победи страх. Вызови в себе ярость. Покажи ему, что тебя не сломить никакими пытками. Даже смертью».

Риццоли внезапно проснулась, и шею пронзило острой болью. Господи, только не еще одна растянутая мышца, подумала она, медленно поднимая голову и щурясь от яркого солнца, заглядывавшего в окно. Остальные столы в офисе пустовали, она была одна. Где-то около шести утра она, обессилев от усталости, уронила голову на стол, пообещав себе вздремнуть минутку. Сейчас было уже половина десятого. Пачка компьютерных распечаток, которую она использовала как подушку, была влажной от слюны.

Она посмотрела на рабочий стол Фроста и увидела висевший на спинке стула пиджак. На столе Кроу стоял пакет с булками. Выходит, коллеги заходили в офис, пока она спала, и видели ее такую неприбранную, с отвисшей во сне челюстью, да еще слюнявую. Риццоли представила себе, какое это было захватывающее зрелище.

Она встала и потянулась, пытаясь размять затекшую шею, но знала, что все это бесполезно. Ей предстояло весь день ходить скособоченной.

— Привет, Риццоли. Проснулась, спящая красавица?

Обернувшись, она увидела детектива из другой команды, который пялился на нее из-за стеклянной перегородки.

— А что, разве не похожа? — огрызнулась она. — Где все?

— Ваши с восьми утра на совещании.

— Что?

— Думаю, оно уже закончилось.

— А мне даже не сказали. — Она бросилась к двери, и от злости сон как рукой сняло. О, она знала, что происходит. Вот так и вышвыривают за борт — не говоря прямо в лицо, а унижая по капельке. Сначала не зовут на совещания, потом вообще отстраняют от дела. Низводят до никчемной канцелярской крысы.