Дин Кунц - Интерлюдия Томаса

Трейлер оснащен плоским и изогнутым зеркалом с каждой стороны кабины и малыми зеркалами на передних крыльях. Все регулируются из кабины, но мне они нужны только для того, чтобы убедиться, что дальнобойщик по-прежнему уходит от своего трейлера. И он определенно не собирается бегом возвращаться к нему, едва за мной захлопывается водительская дверца.

Мощный двигатель работает на холостых оборотах, когда я сажусь за руль, но в кабине такая хорошая звукоизоляция, что во многих легковушках уровень шума куда как выше. Кабина уютная, и если бы мне предстоял дальний путь, то пришлось бы принять еще одну таблетку «Ноу-доз», чтобы не заснуть под убаюкивающее урчание пятнадцатилитрового двигателя, просачивающееся сквозь звукоизоляцию.

Пистолет я зажимаю между ног — стволом вперед.

Со щитка над ветровым стеклом и с дверцы бардачка я снимаю семейную фотографию, фотографию дальнобойщика с любимым ретривером и карточку «ИИСУС МЕНЯ ЛЮБИТ». Кладу их в бумажник, а бумажник возвращаю в карман джинсов.

Есть в кабине и джи-пи-эс-навигатор, но ехать мне меньше полумили и нет нужды вводить адрес. Я снимаю трейлер с ручника, включаю передачу, и большой мальчик катится по местной дороге к «Уголку гармонии». Трейлеры мне доводилось водить нечасто, с последнего раза прошло много времени, но разгоняться и рисковать сейчас незачем, потому что не собираюсь я использовать многотонную машину как таран или что-то в этом роде. Я странный, но ведь не псих.

Между заправочной станцией и рестораном большая гравийная площадка, на которой паркуются трейлеры. Прошлой ночью, когда мы с Аннамарией прибыли в «Уголок гармонии», их там стояло три. Места вполне хватает для дюжины таких бегемотов. В этот момент, как раз перед тем, как в ресторане начинается утренний «час пик», на площадке пять восемнадцатиколесников, напоминающих доисторических чудовищ на водопое.

Проезжая ремонтную мастерскую, я вижу там двух мужчин, но слишком далеко, чтобы разглядеть их лица. В любом случае, если один из них не Донни, тогда я не знаю обоих. Они не реагируют, когда мой корабль проплывает мимо. Для них я еще один клиент ресторана.

На парковочной площадке я поворачиваю направо, останавливаюсь, но ручку переключения передач не трогаю. Впереди, на западной стороне площадки, установлены крепкие деревянные столбы на бетонном основании, соединенные двумя рядами стальных канатов. Они отмечают место, где начинается уходящий к океану склон.

В дом, где проживает Норрис Хискотт, я могу пробраться только одним способом — создать хаос, который потребует участия всех Гармони, хаос, достаточный для того, чтобы кукловод не решился заставить их его проигнорировать.

Я вдавливаю в пол педаль тормоза, нажимаю на газ, отпускаю педаль тормоза, чуть позже газа, хватаю зажатый между ног пистолет, когда трейлер начинает катиться, выбираюсь из кабины, спрыгиваю, оттолкнувшись от ступеньки, которая расположена ниже топливного бака. Приземляюсь на обе ноги, падаю, качусь, вскакиваю, пока восемнадцатиколесник накатывает на столбы.

Мне не узнать, достаточно ли я разогнал трейлер, пока тот не ударит по столбам, но расстояние слишком короткое, чтобы он потерял скорость, а с ней и момент движения. Трейлер с грузом весит, наверное, порядка восьмидесяти тысяч фунтов. По мне, против такой силы столбам не устоять, и действительно, столбы теряют неподвижность.

Я бегу вместе с трейлером, сопровождаю его к склону. Испытываю смешанные чувства — радость, вину, облегчение, озабоченность, — когда столбы выламываются из бетонных оснований, а стальные канаты рвутся и хлещут трейлер, как плети. Восемнадцатиколесник вроде бы упирается в основание одного столба и на мгновение замирает, но, как выясняется, он просто замялся перед прыжком.

Итак, этот бестелесный голос, от которого мурашки бегут по коже, просит меня подняться по тускло подсвеченным ступеням, которые могут испариться за моей спиной и лишить меня возможности спуститься вниз. И первой приходит мысль, почему мои родители всегда говорили мне, что нельзя брать сладости у незнакомца.

А вторая мысль, когда я поднимаюсь по ступеням, о том, в какие сложные ситуации попадают дети в сказках. Красная Шапочка, скажем, приходит в дом бабушки после того, как ту съели заживо, и подозревает, что в кровати бабушки лежит волк в халате и чепчике бабушки, но никак не может поверить, что имеет дело с волком, пока ее не съедают. И не появись охотник, вспоровший брюхо волку и выпустивший бабушку и Красную Шапочку, они бы просто переварились в желудке волка. Правда, следовало учитывать, что волк проглотил их целиком. Если бы обладатель голоса попытался сделать это со мной, боюсь, я застряла бы у него в горле, и ему пришлось бы звать на помощь барсука, медведя или еще какого-нибудь обитателя лесов, чтобы тот помогал вытаскивать меня наружу.