Елена Чалова - Печать света

— Андрей, подожди, она ведь жива, — Мири рванулась было следом, но Виктор, опять оказавшийся рядом, удержал ее, а Андрей даже не оглянулся. Ей казалось, что она смотрит повторяющийся кошмар, — юноша опять входил в воду, не спеша, прижимая к себе тело. Виктор, периодически озираясь, внимательно следил за молодым человеком, а Мири рыдала, опустившись на истоптанную траву.

Когда Андрей вернулся, Виктор спросил:

— Живые в домах есть?

— Нет, — сказал он.

— Тогда уходим.

— Постойте! — Мири протянула к ним руки, покрытые потемневшими липкими пятнами. — Я… я так не могу! Она липкая, и этот запах…

Андрей молча повернулся, вошел во двор и принес ведро колодезной воды. Он поливал сестре на руки, не обращая внимания на то, что с его мокрой насквозь одежды течет вода.

Виктор между тем принес рюкзаки и коротко велел:

— Переоденься в сухое.

Мири, увидев вещи, торопливо стащила с себя испачканную куртку и надела свитер.

— Пошли, — Виктор вскинул свой рюкзак на плечо, и они двинулись в лес.

— Мы идем не в ту сторону, — негромко заметил Андрей минут через двадцать.

Мириам вздрогнула: это были первые слова брата после того, как они нашли Колдунью и ее людей. Лучше бы он поплакал, думала девушка, украдкой поглядывая на застывшее лицо Андрея.

— Да, — невозмутимо отозвался Виктор. — Но нам нужно где-то переночевать, скоро сумерки. В лесу эти отморозки нас найдут быстро — они местные, и не нам с ними тягаться. Я хочу дойти до тех холмов… там камни, следов будет меньше. Может, найдем пещеру.

Мири в разговоре не участвовала. Она его даже не слышала толком. Ее душили слезы, и сердце рвалось от жалости к брату. Стараясь взять себя в руки, она постаралась все свои силы сосредоточить на движении. Нужно идти. Переставлять ноги, правильно дышать, смотреть, куда ступаешь, чтобы не упасть. Пещеру они не нашли, но зато им подвернулся оползень. Когда-то от горы отделилась малая часть породы. Она раскололась и, раскрошившись обломками неправильной формы, сползла вниз. Наверное, сверху это похоже на куличик, по которому кто-то ударил лопаткой. Путники устроились среди камней. Виктор сунул в руки Мири хлеб, но она лишь замотала головой: при виде пищи горло перехватило спазмом. Он не стал настаивать, но заставил ее выпить воды, в которую плеснул коньяк. Потом проследил, как Мири залезла в спальник, и повернулся к Андрею.

— Я посижу, — быстро сказал тот. — Три часа у вас есть.

Виктор колебался, но Андрей добавил:

— Я не засну, обещаю.

И охранник, завернувшись в свою хламиду, лег рядом с Мири.

Мириам снился сон. И если бы она могла, она вырвалась бы из этого сна, но нет! Они втроем опять шли по холму вниз, деревья расступались, и вот показалось озеро. Вода в нем волшебного, неправдоподобно яркого бирюзового цвета. Озеро лежит меж холмов, что поднимаются к горам. Холмы покрыты лесом, и оттого озеро выглядит уютным и защищенным. Теперь Мириам видела все, что не успела заметить в момент выхода к скиту. Память возвращала детали, промелькнувшие перед глазами, но не достигшие сознания. На берегу озера пять домов — крепкие, рубленные из сосны пятистенки, а не алтайские жилища. Четыре почти одинаковые, а на пятом — резные наличники и петушок на крыше. Вон там, у берега, домик поменьше — это, должно быть, баня… Подле бани и подле каждого дома сложены поленницы — высокие, красивые. Мири слышит, как Виктор, идущий сзади, задерживает дыхание, как шуршит по ткани куртки сдернутое с плеча ружье… Но взгляд ее продолжает скользить по пейзажу, и теперь она видит все очень отчетливо. Некоторые поленницы огорожены плетнем. И, добравшись воспоминанием до этих плетней, Мири застонала — она уже знает, что увидит сейчас подле крайнего дома… Там собралось несколько человек, они заняты чем-то, так заняты, что позабыли об осторожности и, когда Виктор начинает стрелять, не сразу понимают, что происходит. Один поднимает голову, и Мири отчетливо видит его темные раскосые глаза, перепачканный чем-то темным рот, он вдруг падает на спину и катится за поленницу…

— Мири, проснись, — Андрей трясет ее за плечо. — Мири…

— Да… — она открывает глаза, но нет сил шевелиться. Кругом темно, только наверху горят яркие, колючие звезды, и от их света из глаз девушки текут слезы.

— Спи, сестренка, — он гладит ее по голове… — Спи спокойно, не нужно видеть снов, сегодня не нужно…

И она заснула снова, и в этот раз кто-то ответственный за наши страдания смилостивился, и сны больше не тревожили ее.