Линвуд Баркли - Исчезнуть не простившись

— Сначала она не собиралась. Начала готовиться к поездке в Коннектикут, хотела разделаться и с Синтией. Но я ее остановил.

— Как это вам удалось?

— Заключил с ней соглашение. Пообещал, что никогда ее не брошу и ни при каких обстоятельствах не попытаюсь связаться с дочерью, если Энид не будет покушаться на ее жизнь. «Больше я ни о чем не прошу, — сказал я ей. — Пусть она живет, и я потрачу остаток жизни, чтобы искупить свою вину — то, что предал тебя».

— И она согласилась?

— Неохотно. Но думаю, это постоянно ее беспокоило, как то место, которое нельзя почесать. Незавершенная работа. Но теперь все изменилось, Энид вынуждена была принять срочные меры. Она узнала о завещании и поняла, что останется совершенно без денег, если я умру до того, как она убьет Синтию.

— И что вы делали? Продолжали жить, как раньше?

— Я прекратил ездить. Нашел другую работу, организовал собственную компанию, трудился дома или совсем недалеко, в Льюистоне. Энид ясно дала мне понять, что ездить я не должен. Она больше не позволила мне делать из себя дуру. Иногда я думал о том, чтобы вернуться, забрать Синтию, рассказать ей все, увезти в Европу, спрятаться там и жить под другими именами. Но я знал, что я не смогу все сделать как следует, возможно, оставлю след, и она ее убьет. Ведь не так просто заставить четырнадцатилетнюю девочку плясать под свою дудку. И я остался с Энид. Теперь мы были связаны крепче, чем брачными узами. Мы вместе совершили это отвратительное преступление. — Он помолчал. — Пока смерть не разлучит нас.

— И полиция никогда вас не допрашивала, никто ничего не заподозрил?

— Никогда. Я выжидал. Первый год был самым тяжелым. Каждый раз, когда у дома останавливалась машина, я думал, что за мной пришли. Затем прошел второй год, потом третий, и не успел я оглянуться, миновало десять лет. Вы, наверное, удивляетесь, как можно протянуть так долго, если помаленьку умираешь каждый день.

— И все-таки вы немного поездили, — сказал я.

— Нет, больше никогда.

— Вы не возвращались в Коннектикут?

— Я больше не бывал в этом штате. После той ночи.

— Тогда как вы передавали деньги Тесс? Чтобы дать Синтии образование?

Клейтон несколько секунд внимательно смотрел на меня. Он рассказал мне столько шокируюшего за эту поездку, но сейчас, похоже, мне удалось удивить его.

— И от кого вы это узнали?

— Тесс мне рассказала, — пояснил я. — Совсем недавно.

— Она не могла вам сказать, что деньги посылал я.

— Она и не говорила. Просто рассказала, что получала деньги и, хотя у нее были свои подозрения, никогда не знала, от кого они.

Клейтон промолчал.

— Ведь это вы посылали, верно? — спросил я. — Утаивали какие-то деньги для Синтии, скрывая от Энид, точно так же, как поступали, создавая вторую семью.

— У Энид возникли подозрения. Несколько лет спустя. Мы ждали, что к нам пришлют аудитора, она наняла бухгалтера и вместе с ним проверяла все старые счета. И обнаружила расхождения. Мне пришлось придумывать оправдание. Сочинять, что я утаивал деньги, поскольку много проигрывал. Но она не поверила. Угрожала поехать в Коннектикут, убить Синтию, как следовало сделать много лет назад, если я не расскажу ей правды. И я открыл, что посылал деньги Тесс, чтобы дать Синтии образование. Но сдержал слово и не пытался с ней увидеться, так что Синтия должна считать меня мертвым.

— Значит, Энид все эти годы таила зло и против Тесс.

— Презирала ее за то, что та брала деньги, которые, как она считала, принадлежали ей. Больше всех в этом мире она ненавидела двух женщин, хотя ни разу в жизни их не видела.

— Значит, — подытожил я, — ваше утверждение, будто вы никогда не возвращались в Коннектикут, хотя и не видели Синтию, чушь собачья.

— Нет, — возразил он, — это правда.

Я задумался над его словами, ведя машину дальше в ночь.

Наконец я сказал:

— Я знаю, что вы не переводили деньги Тесс по почте. Они не появлялись в ее почтовом ящике со штампом на конверте. Она находила набитый деньгами конверт то в машине, то в своей утренней газете.

Клейтон вел себя так, будто меня не слышал.

— Значит, если вы не посылали деньги по почте и не доставляли их сами, — заключил я, — был человек, делавший это за вас.

Клейтон не пошевелился. Закрыл глаза, откинул голову на подголовник, как будто спал. Но меня не так легко было провести.

— Знаю, что вы меня слышите.

— Я очень устал, — пожаловался он. — Видите ли, ночью я обычно сплю. Не трогайте меня какое-то время, дайте вздремнуть.