Брайан Форбс - Порочные игры

Мне удалось найти свободный метр стоянки около новой больницы (казалось, в ней лечатся исключительно арабы, все с угрюмыми лицами, причем целыми племенами), и я направился к назначенному месту встречи в Нилз-Ярде. День выдался холодный, ветреный, но несгибаемым бойцам на это было наплевать: они пили кофе с морковными пирогами прямо на улице, имитируя жизнь парижских кафе. Уж что-что, а изводить себя англичане умеют.

Алберт прибыл раньше меня и благоразумно расположился внутри. Мне показалось, что со времени нашей последней встречи он осунулся. Даже ясновидец не смог бы угадать его профессию. В элегантном костюме в «елочку» и белой рубашке он больше походил на управляющего банком. Его трудно было представить подходящим к подозрительному автомобилю, который каждую секунду мог взорваться.

— Я пришел первым. Ну, как дела? — спросил он.

— Отлично.

Я огляделся по сторонам. За двумя или тремя столиками сидели матроны со своими питер-джонсовскими хозяйственными сумками и судачили о местных событиях.

— Я закажу вам кофе. Есть будете?

— Нет, спасибо, только кофе, — ответил я.

— Итак, что же с вами случилось? — спросил Алберт, когда мы уселись.

Посматривая вполглаза на соседние столики, я рассказал ему все, что произошло, начиная с предположительной встречи с Генри в аэропорту Венеции и моего вынужденного отъезда из Москвы и кончая посланием на компьютере. Он слушал, не прерывая меня.

— Похоже, с вами обошлись по вашим же собственным рецептам. Расскажите-ка мне поподробнее о вашем друге Генри. Кстати, я с ним однажды встречался. После той схватки с ИРА, когда убили Эйри Нива [20] Эйри Нив — член парламента, убит террористами в марте 1979 года. , — я проводил брифинг в парламенте, и он, помню, очень волновался: как вести разговоры по телефону, если он прослушивается.

— Что вы хотите о нем узнать?

— Ну, допустим, вы не ошиблись и в аэропорту был именно он. Случается, что люди имитируют самоубийство — например, когда запускают руки в чужую кассу или просто хотят бросить свою дражайшую половину и смыться с какой-нибудь куколкой. Попав в подобную ситуацию, он вполне мог решиться устроить Стоун-Хаус. [21] Имеется в виду нашумевший политический скандал. У него были какие-нибудь проблемы?

— Понятия не имею. Я его целую вечность не видел. Проблемы всегда могут возникнуть. Мне часто казалось, что он живет слишком шикарно для рядового члена парламента.

— Постараюсь что-нибудь раскопать. Скажу вам, что меня насторожило: убитый юноша в Венеции, которого вы приняли за девушку. Вы сказали, что они поцеловались, вернее, что Блэгден поцеловал юношу, — так?

Я кивнул.

— Он был «голубой»?

— Господи, не думаю. Хотя странности по части секса у него замечались, например, излишнее пуританство. Помню, когда мы в первый раз встретились с Софи, и она позировала обнаженная, он был шокирован. Впрочем, это не помешало ему на ней жениться.

— Конечно, он был когда-то вашим другом, но ведь на самом деле он вам не нравился?

— С чего вы взяли? — Я был озадачен.

— Что-то такое уловил в вашем рассказе…

— Когда-то мы были дружны, — проговорил я, — но люди меняются.

Алберт покачал головой.

— На самом деле нет, значит, дружба была неискренней. «Голубой», он и остается «голубым» и рано или поздно себя проявит. Попомните мои слова. Впрочем, пока оставим это. Допустим, вы не ошиблись, он имитировал свою смерть, и вам каким-то образом удалось это обнаружить. Тогда другим, завязанным в этом деле, ничего не остается, как сбить вас со следа.

— Это совершенно очевидно.

— Будь что-нибудь на свете совершенно очевидным, меня давно не было бы в живых. Вопрос в том, кто именно с этим связан и по какой причине? Вы полагаете, тот тип в аэропорту, который дал вам билет до Копенгагена, из Форин Офис?

— Уверен.

— Это наводит на мысль, что именно они занимались вскрытием и кремацией. Ненавижу этих узкожопых не меньше вас.

— Существуют ли какие-то типовые сценарии самоубийств? Как по-вашему?

— Одни заботятся о том, чтобы все было чисто, другие вышибают себе мозги в детской комнате. — Он поглядел мне в глаза. — Почему вы не рассказываете все до конца? Вы что-то скрываете? Я ведь не смогу вам помочь. Вы перебежали кому-то дорогу, и они — тройным убийством! — дали вам сигнал отступить. Если три, то почему не четыре? Они намекнули вам, что надо все забыть. Если вы правы и ваш друг где-то здесь, то скорее всего именно он дал вам отсрочку. Видимо, не представляло никакого труда убрать вас в Москве. Насколько я знаю, это отличное место для исчезновений.