Жан-Кристоф Гранже - Полет аистов

Равномерное поскрипывание слышалось все ближе: несколько шагов – пауза в десять – пятнадцать секунд – снова несколько шагов. Мои преследователи продвигались вперед вместе, от столба к столбу. Стараясь не шуметь, они все же не слишком осторожничали, значит, не подозревали, что я здесь. Они неизбежно нашли бы меня за последним столбом. Интересно, сколько столбов еще оставалось между нами? Десять? Двенадцать? Убийцы обходили столбы слева. Я вытер пот, застилавший мне глаза. Медленно снял ботинки и повесил их на шею, связав шнурки. Еще медленнее стянул рубашку и сантиметр за сантиметром разорвал ее зубами пополам, потом обмотал лоскутами ступни. Шаги все приближались.

Я стоял полуголый, растерянный, потный от страха. На мгновение выглянул из-за столба, потом перескочил на правую сторону и прижался к соседней опоре. Мне удалось только раз коснуться ногами пола, бесшумно придавив осколки стекла мягкими матерчатыми подошвами. Ни звука, ни дуновения. Я вновь услышал скрежет осколков с другой стороны. И тут же прокрался за следующий столб. Между нами оставалось пять или шесть колонн. Я вновь услышал, как они двинулись вперед. И кинулся за следующий столб. Мой план был прост. Через несколько секунд я и мои преследователи окажемся по разные стороны одной и той же опоры. Мне нужно будет проскользнуть справа, в то время как они пройдут слева. В моем плане было что-то подсознательное, почти ребяческое. Однако в нем заключался мой последний шанс. Я медленно наклонился и двумя пальцами поднял кусок штукатурки с торчащим из него осколком стекла. Миновал один за другим три столба. Внезапно меня словно парализовало: я услышал человеческое дыхание. Они были там, с другой стороны. Я отсчитал десять секунд, с первым скрипом шагов метнулся к правой грани следующего столба и прижался к нему пылающей спиной.

И тут меня насквозь пронзил ужас. Передо мной возник великан в спортивном костюме, в руке у него блеснул какой-то металлический предмет. Ему понадобилась доля секунды, чтобы понять, что происходит. В следующую долю секунды в его горло вонзился осколок стекла. Кровь брызнула и, булькая, потекла по моим сжатым пальцам. Я выпустил свое оружие, развел руки и поймал тяжелое обмякшее тело. Присел и подставил падающему великану спину. Этот ужасный маневр удался мне неожиданно легко: обильно текущая кровь послужила чем-то вроде смазки. Я встал на колени, опершись руками о пол. Мои бесчувственные обожженные ладони наткнулись на острые осколки, но боли я не ощутил: увечье впервые сослужило мне добрую службу. Из тела все хлестала горячая кровь. Вытаращив глаза и открыв рот в немом крике, я услышал, как второй убийца, ничего не подозревая, прошел дальше. Я дал неподвижной туше беззвучно сползти по моим плечам, а потом удрал, невесомый, как страх. И только летя вниз по ступенькам, белым от птичьего помета, я понял, что за оружие держал в руках убийца: это была высокооборотная хирургическая электропила, питавшаяся от батареи, закрепленной на поясе великана.

Домчавшись до машины, я тут же рванул с места и плутал среди мокрых кустов, пока не выехал на асфальтированную дорогу. Полчаса езды по улицам с односторонним движением и темным проулкам – и я с наслаждением покатил по автостраде на Стамбул. Я долго летел со скоростью двести километров в час, включив дальний свет и разгоняя мрак.

Вскоре я уже был недалеко от границы. Мое лицо, наверное, было все в кровавых пятнах, да и руки тоже. Я взглянул в зеркало: у меня на веках висели запекшиеся корки, а волосы слиплись от крови – не моей, а того типа. У меня затряслись руки. Приступы дрожи перешли с конечностей на челюсти. Я вылез из машины. Дождь полил с удвоенной силой. Я разделся догола, вытянулся и подставил тело ливню, чувствуя, как мои лодыжки погружаются в прохладную грязь. Я простоял так пять, десять, пятнадцать минут, омываемый струями дождя, которые уничтожили следы моего преступления. Потом нырнул в машину, достал сухое белье и переоделся. Раны на руках оказались неглубокими. Я нашел все необходимое в аптечке, обработал ладони антисептиком и перевязал их.

Пограничный контроль я прошел без проблем, хотя и опоздал больше, чем на разрешенные двое суток. И снова помчался вперед. Занимался рассвет. На придорожном указателе значилось: Стамбул, 80 километров. Я снизил скорость. Через сорок минут я уже подъезжал к пригородам Стамбула, на ходу роясь в бумагах в поисках адреса следующего места назначения. На карте все было ясно обозначено. Еще в Париже, звоня разным людям и наводя справки, я наметил себе «стратегический» пункт. Наконец, несколько раз повернув, я подъехал к вершине холмов Бююк Кючук Кенлика, возвышавшихся над Босфором.