Жан-Кристоф Гранже - Империя волков

– В отчете говорилось только о ранах на теле и...

– Они убрали из документа мои комментарии. Они его покрывают.

– Кто эти "они"?

– Они боятся. Все они боятся.

Поль шагнул назад, в яркую белизну коридора. Клод Скарбон выдохнул, снимая резиновые перчатки:

– Вы заключили союз с дьяволом.

– Они называют это Искеле. Ис-ке-ле.

– Что?

– Можно перевести как "пристань" или "платформа отправления".

– О чем вы говорите?

Поль присоединился к Шифферу в машине, но с места не трогался. Они находились во дворе корпуса Везаля, в тени тонких колонн. Цифер продолжил:

– О главной мафиозной организации, контролирующей доставку турецких нелегалов в Европу. Они находят им работу и жилье. Устраивают так, чтобы в каждой подпольной мастерской работали люди из одних мест, – в некоторых заведениях в Париже горбатятся только односельчане из анатолийской глуши.

Шиффер замолчал, побарабанил по дверце ящика для перчаток, потом продолжил:

– Цены у них разные. Самые богатые могут заплатить за билет на самолет и дать взятку таможеннику. Они десантируются во Франции с липовым разрешением на работу или с фальшивым паспортом. Самые бедные плывут в трюме грузового корабля через Грецию или едут в кузове грузовика через Болгарию. Но рассчитывать в любом случае нужно тысяч на двести как минимум. Семья на родине в деревне складывается и собирает около трети суммы. А нелегал десять лет выплачивает остальное.

Поль смотрел на чеканный профиль Шиффера на залитом солнцем стекле. Ему десятки раз говорили об этих сетях, но он впервые услышал столь точное и подробное описание.

Полицейский с серебристо-седым ежиком волос снова заговорил:

– Ты и представить себе не можешь, как хорошо организованы эти ребята. У них все задокументировано: имя, место рождения и работы, состояние долга каждого нелегала. По электронной почте они общаются с компаньонами в Турции, которые оказывают давление на семьи, а сами ведут все дела в Париже. Заменяют собой почту, банки, посольства. Хочешь послать игрушку одному из детей? Обратись в Искеле. Ищешь гинеколога? Искеле даст тебе адрес врача, который закроет глаза на твой статус во Франции. У тебя проблемы в мастерской? Искеле поможет разрешить спор. Они знают обо всем, что происходит в турецком квартале, хотя специально их никто не информирует.

Поль наконец понял, куда клонит Шиффер.

– Думаете, они в курсе убийств?

– Если эти девушки действительно были нелегалками, их хозяева проинформировали Искеле. Во-первых, им нужно было узнать, что происходит.

Во-вторых, заменить исчезнувших. Убитые женщины – это потерянные деньги.

Поль спросил с надеждой:

– Вы... Вы думаете, они могут идентифицировать этих работниц?

– В каждом досье есть фотография. Адрес в Париже. Имя и координаты нанимателя.

Заранее зная ответ, Поль все-таки задал вопрос:

– Вы знаете этих людей?

– Главу Искеле в Париже зовут Марек Чезиуш. Все называют его Мариус. У него концертный зал на Страсбургском бульваре. При мне родился один из его сыновей.

Он подмигнул.

– Так мы едем или нет?

Поль несколько мгновений смотрел на Жан-Луи Шиффера. Вы взяли в команду дьявола. Возможно, Скарбон был прав, но мог ли он пожелать лучшего партнера, охотясь на ту дичь, которую пытается затравить?

В понедельник утром Анна Геймз незаметно покинула свою квартиру, села в такси и поехала на Левый берег. Она помнила, что многие магазины медицинской книги находятся на перекрестке близ Одеона.

В одной из книжных лавок она долго рылась на полках в поисках информации о биопсии мозга. Слова Акерманна звучали у нее в голове: "стереоток-сическая биопсия". Ей не стоило никакого труда обнаружить фотографии и детальное описание методики проведения операции.

Она увидела обритые головы пациентов, заключенные в металлическую арматуру наподобие клетки или куба, привинченного к вискам. В верхней части снимка фигурировало стальное зубило.

Анна проследила по снимкам все этапы операции. Сверло, протыкающее кость; скальпель, проникающий в отверстие и рассекающий твердую мозговую оболочку – мембрану, окружающую серое вещество; полая игла, погружающаяся в мозговое вещество. На одном из снимков можно было даже разглядеть розоватый цвет органа – фотограф поймал его в тот момент, когда хирург извлекал зонд.

Все что угодно, кроме этого.

Анна приняла решение: она будет искать другого врача, который поставит ей другой диагноз и предложит альтернативное лечение.