Линкольн Чайлд - Холодная месть

Несколько человек подтвердили, что да, видели такого типа. Дружелюбный старичок даже сказал где: у заброшенного, разваливающегося здания на Ист-Энд-авеню между Девяносто первой и Девяносто второй улицами, у северной оконечности парка Карла Шютца.

Беттертон начал «пасти» здание и вскоре выяснил, что тут невозможно слоняться без дела и притом оставаться незамеченным и не вызывать подозрений. Пришлось взять напрокат машину и наблюдать из нее. Он провел три изнурительных дня, наблюдая. Часы с невыносимой медлительностью сменяли друг друга, а в дом никто не входил и никто из него не выходил. Деньги были потрачены, время отпуска заканчивалось. Хуже того, Крэнстон названивал каждый день, интересуясь, где черти носят подчиненного. Намекал, что незаменимых нет.

Так и подошло к концу время, отведенное для розысков в Нью-Йорке. Билет на самолет сдать нельзя, сменить рейс стоит четыреста долларов. А денег таких уже нет.

И потому в пять часов вечера Беттертон ехал по Франклин-Рузвельт-драйв к аэропорту, собираясь сесть на самолет и улететь домой. Но когда увидел знак, указывающий на выезд с Ист-Энд-авеню, в нем вдруг всколыхнулась надежда, странная, неразумная — и необоримая. Захотелось на минутку свернуть, глянуть напоследок еще раз. И смириться с разочарованием.

Места припарковаться не было, и Беттертон начал делать круги по кварталу. Безумство. Точно ведь на рейс опоздаешь! Но, проезжая в четвертый раз, он увидел, что перед руинами остановилось такси. Заинтригованный, он подъехал, дерзко припарковался прямо перед ожидающей машиной, вытащил карту и, притворившись, что разглядывает ее, стал наблюдать за видимым в зеркале заднего вида входом в полуразрушенное здание.

Прошло пять минут, дверь открылась. На улицу вышел человек с парой увесистых сумок в руках. У Беттертона перехватило дыхание. Высокий худой блондин. Даже издали заметна бородавка под правым глазом.

— Да провалиться мне, — прошептал Нед.

Блондин швырнул сумки в такси, забрался внутрь и захлопнул дверь. Машина немедленно тронулась, проехала мимо «шевроле». Беттертон глубоко вдохнул, отер ладони о рубашку, отложил карту. Затем, вдохновенно и цепко взявшись за руль, покатил за такси, которое свернуло на Девяносто первую улицу и направилось на запад.

Доктор Фелдер ощущал себя третьим лишним. Доктор Пул и Констанс жизнерадостно гуляли под руку по зоопарку Центрального парка. Уже зашли к котикам, поглядели на полярных медведей, Констанс попросила показать японских снежных макак. Она казалась гораздо оживленнее, раскрепощеннее, чем когда-либо. Конечно, обычная сдержанность осталась. Странно было бы полагать, что особа настолько флегматичная может запрыгать от радости. Но всегдашняя настороженность определенно понизилась на градус-другой. Правда, Фелдеру не доставляло особого удовольствия, что его пациентка раскрепостилась с посторонним доктором.

Вышагивая рядом, Фелдер думал, что она уж слишком подобрела к Пулу. Это раздражало.

Еще на подходе к вольеру они услышали вопли и визг животных, играющих друг с дружкой, носящихся сломя голову по площадке, огороженной скалами и каналом.

Фелдер украдкой глянул на Констанс. Ветер трепал ее темные волосы, на обычно бледных щеках разгорелся румянец. Она улыбалась, наблюдая за проказами самого шаловливого детеныша. Тот, визжа от восторга, спрыгнул с камней, шлепнулся в воду, выбрался, вскарабкался наверх и тут же спрыгнул опять. Точь-в-точь как человеческий малыш.

— Поразительно: им вовсе не холодно! — воскликнула Констанс.

— Потому их и называют «снежными обезьянами», — ответил Пул, смеясь. — На их родине бывает холодновато.

Понаблюдали за ними немного, и доктор Фелдер демонстративно посмотрел на часы. Оставалось еще полчаса, но доктору хотелось как можно скорее вернуть Констанс в «Маунт-Мёрси». В зоопарке трудно обеспечить надлежащий контроль, случиться может всякое, а доктор Пул слишком уж приблизился к границе допустимого в отношениях с пациенткой. Возможно, уже и ступил за грань — с остротами, заливистым смехом, с гулянием взявшись за руки.

Констанс сказала что-то Пулу вполголоса. Тот повернулся к Фелдеру и сообщил:

— Прошу прощения, но нам следует вымыть руки. Кажется, это близко, в здании тропических видов.

— Хорошо, — согласился Фелдер.

Они прошли по дорожке до нужного здания. Внутренность его была имитацией влажного тропического леса, где животные и птицы находились в естественной среде обитания. Туалеты были в конце длинного коридора. Фелдер ожидал у его начала, Пул же проводил Констанс до двери и остался караулить снаружи.