Линкольн Чайлд - Холодная месть

— Ох, вам придется повозиться с этим мячом.

Пендергаст задумался на секунду и спросил:

— Полагаю, вы едва ли позволите мне маллиган? [19] Возможность повторить удар.

Ответ он знал заранее, но любопытно было увидеть реакцию Вайса.

— Мистер Пендергаст, вы меня удивляете. Мне показалось, вы не из тех, кто довольствуется маллиганом.

Пендергаст едва заметно улыбнулся.

Старик отомкнул шарниры и взгромоздился на инвалидное кресло. Мускулистые руки взялись за колеса, и кресло стремительно покатилось по гравийной дорожке. Так характерно для Меира Вайса, сурового старого охотника за беглыми наци. Багги для гольфа — ненужная роскошь, лучше своими силами кататься по полю. Восемнадцать лунок, и не самых коротких, но старик не выказывал признаков усталости.

Они увидели мячи за поворотом фейрвея. Мяч Вайса лег идеально для удара к грину. Мяч Пендергаста оказался в песчаной ловушке.

Вайс покачал головой:

— Что ж, надо выбивать.

Пендергаст прошелся вокруг ловушки, затем опустился на колени возле мяча, прикидывая траекторию полета и ожидая рекомендации Вайса.

— На вашем месте я бы взял лоб-ведж, [20] Клюшка для очень высоких ударов. — посоветовал тот, немного поразмыслив. — С нею проще, чем с питчинг-ведж. [21] Клюшка для игры на ближние расстояния, из высокой травы.

Агент перебрал клюшки, торчащие из сумки, выбрал лоб-ведж, осторожно прицелился, взмахнул пару раз для пробы и, вздыбив целый фонтан песка, ударил по мячу. Тот перекатился на два фута к краю ямы.

— Эх-эх, вы не волнуйтесь так. Попробуйте представить удар клюшки по мячу перед тем, как на самом деле ударите.

Пендергаст снова прицелился — и на этот раз удар получился. Мяч взлетел высоко — кажется, вот-вот улетит за фейрвей, — но из-за вращения приземлился точно у грина, почти не прокатившись.

— Мазел тов! [22] Букв.: хорошее везение (идиш) — выражение, используемое для поздравления с приятным событием. — вскричал Вайс, с восхищением глядя на соперника.

— Боюсь, это чистое везение, — скромно признался агент.

— Да, но вы же сказали, что не верите ни в какое везение! Впрочем, последовали моему совету, и вот он, прекрасный результат!

Выбрав седьмой айрон, [23] Вид клюшки для игры с фейрвея. Вайс ударил, и мяч лег в десяти футах от лунки. Пендергаст, чей мяч оказался в двадцати футах, первых два пата [24] Катящийся удар, выполняемый на грине. промахивался, но затем закатил на богги. [25] Количество ударов на одной лунке на один больше, чем пар. Вайс же закатил на игл. [26] Количество ударов на одной лунке на 2 удара ниже, чем пар этой лунки.

Пендергаст отметил результат в учетной карточке и протянул ее Вайсу:

— Шестьдесят девять ударов. Мои поздравления!

— Это же мое родное поле. Уверен, если вы последуете моим советам, ваша игра быстро улучшится. У вас сложение прирожденного гольфиста. А теперь давайте побеседуем.

Завершив игровые формальности, они направились к дому Вайса, находившемуся прямо у пятнадцатой лунки. Уселись на веранде, и Хайди, жена старика, принесла кувшин мятного джулепа.

— Давайте перейдем к делу, — объявил Вайс, пришедший в замечательное настроение.

Он разлил джулеп по бокалам, поднял свой:

— Вы пришли ко мне по поводу Вольфганга Фауста.

Пендергаст кивнул.

— Мистер Пендергаст, вы пришли к самому лучшему специалисту по этому типу. Дело всей моей жизни — выследить треклятого «Доктора из Дахау». Остановило меня только это!

Он указал на укрытые одеялом ноги. Поставил бокал на стол. Потянулся к лежащей на нем толстой папке.

— Здесь результаты трудов целой жизни, мистер Пендергаст, — сказал он, похлопывая по папке. — Все тут, переплетено воедино. И я знаю все написанное там наизусть.

Он отпил из бокала.

— Итак, приступим. Вольфганг Фауст родился в Равенсбрюке, Германия, в тысяча девятьсот восьмом году. Учился в Мюнхенском университете, где повстречал Йозефа Менгеле, старше его на три года, и стал его протеже. Вольфганг Фауст работал ассистентом Менгеле в Институте наследственной биологии и расовой гигиены. В тысяча девятьсот сороковом году он защитил диссертацию, а также вступил в ряды «Ваффен-СС». Позднее по рекомендации Менгеле был устроен на работу под его началом в медицинском блоке Освенцима. Вы ведь знаете, какой именно «работой» занимался Менгеле?

— Имею представление.

— Грубейше проведенные, жестокие, бесчеловечные операции, часто совершаемые без анестезии.