Линкольн Чайлд - Холодная месть

— Мисс Свенсон, злиться нет причин. Скажите, по какой причине вы хотите…

— Хватит! — Кори выдернула из пакета молоток с шаровым бойком и занесла над стеклом.

— Мисс Свенсон, пожалуйста, не спешите, — попросил водитель, шагая к ней.

Она подняла руку:

— Стоп!

— Таким образом, знаете ли, информацию не получают…

Кори хряснула молотком по ветровому стеклу. Там расцвела под солнцем серебристая звезда из расходящихся трещин.

— Господи боже, — выдохнул не верящий глазам Проктор, — да вы хоть представляете, сколько…

— Так он жив или мертв? — вскричала она, занося молоток.

Проктор шевельнулся, и Кори завопила:

— Только притронься! Закричу, что насилуешь!

Чарльз стоял в будке, выпучив глаза. Проктор застыл.

— Потерпите, пожалуйста. Я могу вам ответить, но прошу немного подождать. Еще один акт насилия — и вы не узнаете ничего.

Кори замерла, обдумывая его слова. Затем медленно опустила молоток.

Проктор вынул мобильный телефон, поднял так, чтобы она могла видеть, и начал набирать номер.

— Поторопитесь. Может, Чарльз уже вызвал копов.

— Сомневаюсь, — пробормотал Проктор.

Он с минуту поговорил вполголоса по телефону, потом протянул трубку Кори.

— Кто это?

Он не ответил, просто держал трубку в протянутой руке и, прищурившись, глядел на Кори.

Девушка взяла телефон:

— Да?

— Моя дорогая Кори, — произнес такой знакомый бархатистый голос, — мне очень жаль, что я не смог отобедать с вами в «Ле Бернардин».

— Они сказали, что вы погибли! — выдохнула Кори и всхлипнула. — Они…

— Слухи о моей смерти сильно преувеличены, — пошутил Пендергаст. — Мне нужно было, чтобы некоторое время меня считали мертвым. Устраивать шум по этому поводу, право же, не стоит.

— Господи Иисусе, да мне-то вы могли сообщить, что живы? Я чуть с ума не сошла!

Чувство облегчения быстро превращалось в злость.

— Наверное, надо было вам сообщить. Я успел забыть, насколько вы изобретательны. Бедняга Проктор не представлял, с кем имеет дело. Боюсь, теперь вам будет трудно вернуть его расположение. Вам пришлось разбить стекло моего «ройса», чтобы привлечь его внимание?

— Простите, это был единственный способ. — Кори покраснела. — Но вы заставили меня думать, что мертвы! Как вы могли?

— Кори, я не обязан докладывать вам о своем местонахождении.

— А над чем вы работали?

— К сожалению, не могу рассказать. Это сугубо частное, неофициальное дело. Я бы даже сказал, уж простите за жаргон: доморощенное. Я жив, только что вернулся в Соединенные Штаты, работаю самостоятельно и ни в какой помощи не нуждаюсь. Абсолютно ни в какой. Прошу вас, Кори, успокойтесь и имейте в виду: приглашение на обед остается в силе, хотя пока я не знаю, когда смогу. До тех пор, пожалуйста, посвятите себя учебе. Мое нынешнее дело чрезвычайно опасное, и вы никоим образом не должны его касаться. Вы меня поняли?

— Но…

— Спасибо. Кстати, я весьма тронут тем, что написано на вашем сайте. Весьма проникновенное восхваление. Мне повезло, как Альфреду Нобелю: могу прочитать собственный некролог. Кори, могу я рассчитывать на ваше обещание не вмешиваться никоим образом?

— Да, — ответила она нерешительно. — Но про вас разошлось известие, что вы умерли. Что мне теперь говорить?

— Необходимость в этой маскировке уже отпала. Я снова за работой, но пока предпочитаю не афишировать свое присутствие. Еще раз прошу прощения за причиненные неудобства.

Она не успела попрощаться — Пендергаст отключился. Кори задумчиво посмотрела на телефон, затем вернула его Проктору. Тот, глядя недобро, сунул аппарат в карман.

— Надеюсь, я больше не увижу вас поблизости от этого здания, — проговорил он ледяным тоном.

— Без проблем, — откликнулась Кори, пряча молоток в пакет. — Но я бы на вашем месте активнее двигала задницей. А то она у вас от сиденья в «ройсе» стала такая — Долли Партон позавидует.

Она развернулась на каблуках и зашагала назад, к парку. Подумала: некролог и в самом деле вышел славный. Пусть еще немного повисит на сайте, просто забавы ради.

Марцелл Дженнингс, директор Службы общественного здоровья округа Сент-Чарльз, сидел за просторным рабочим столом, погруженный в меланхоличную созерцательность. На столе все размещалось в образцовом порядке, как и должно быть: в ящичке для входящей корреспонденции листок к листку, на глади столешницы ни единой пылинки, ни одной завалящей скрепки. У кожаного коврика, защищающего поверхность от царапанья, лежат рядком четыре заточенных карандаша. Справа — отключенный за ненадобностью компьютер. На стене — три похвальные грамоты, выровненные в линию. Все за образцовое посещение конференций штата Луизиана. В небольшом книжном шкафу за спиной хранилась поддерживаемая в идеальной чистоте коллекция обязательных справочников и сборников инструкций, открываемых крайне редко.