Линкольн Чайлд - Холодная месть

Ответом было молчание.

— В таком случае перейдем к опросу свидетелей. Начнем с Йона Кромарти.

Инспектор Балфур без особого интереса выслушал рассказ хозяина охотничьего домика о Пендергасте и Эстерхази: первые впечатления о гостях, совместный ужин накануне, ошалевший Эстерхази на следующее после ужина утро, явившийся с криками, что подстрелил зятя. Затем Айнсли опросил нескольких постояльцев Килхурна, наблюдавших возвращение растерянного, изнеможенного Эстерхази. После обратился к егерю Гранту. Все это время на лице коронера читалось лишь недоверие и раздражение.

— Если не ошибаюсь, вы Роберт Грант, так?

— Ну да, сэр, — ответил старый егерь.

— Как долго вы работаете егерем в Килхурне?

— Уже тридцать пятый год, сэр.

По просьбе Айнсли егерь описал в подробностях поход к месту происшествия и смерть гончей.

— Насколько обычно для охотников, гостящих здесь, заходить в топи Фоулмайр?

— Обычно? Ну какое ж обычно. Это против правил.

— Значит, Пендергаст и доктор Эстерхази нарушили правила?

— Ну да.

Балфур заметил, как Эстерхази заерзал, очевидно нервничая.

— Подобное поведение свидетельствует о некомпетентности. Почему вы позволили им идти?

— Да я ж помню, они раньше бывали. Хорошие охотники.

— Рассказывайте дальше, прошу вас.

— Была уже эта парочка, лет десять-двенадцать тому. Я их тогда и водил, точно я. Чертовски хорошо стреляли и знали в точности, что делать и как, в особенности доктор Эстерхази. — Грант кивнул в сторону доктора. — Да если б я вообразить-то мог, что они в болота, — без проводника не выпустил бы!

Балфур напрягся. Конечно, он уже знал, что Пендергаст и Эстерхази прежде охотились в Килхурне, — про это Эстерхази рассказывал на допросе. Но известие о том, что егерь сам водил их и считает Эстерхази отличным стрелком, оказалось новостью. Доктор всегда приуменьшал свои таланты стрелка. Балфур обругал себя за неспособность выявить такое простое и важное обстоятельство.

Наступила его очередь давать показания. Балфур описал свое прибытие в охотничий домик, эмоциональное состояние Эстерхази, поиски тела и прочесывание топи, последующие бесплодные поиски среди окрестных гор, пустошей и деревень. Инспектор говорил медленно, осторожно подбирая слова. Айнсли слушал очень внимательно, изредка прерывая его вопросами.

Когда инспектор закончил, Айнсли пристально взглянул на него и спросил:

— Полиция продолжала поиски в течение десяти дней после сообщения о происшествии?

— Это верно, — подтвердил Балфур. — Мы прочесали топь не единожды, а дважды и затем еще дважды. Мы прочесали и все окрестные топи. Мы использовали поисковых собак, чтобы обнаружить след, ведущий от места происшествия. Следа так и не нашли. Хотя в его отсутствии нельзя быть уверенным: шел сильный дождь.

— Таким образом, вы не нашли ни свидетельств в пользу смерти мистера Пендергаста, ни свидетельств о том, что он остался жив?

— Именно так. Мы не отыскали ни его тела, ни личных вещей, включая винтовку.

— Инспектор, считаете ли вы поведение доктора Эстерхази полезным в проведении розысков?

— Большей частью — да. Хотя он определил свои навыки в стрельбе иначе, чем их определил мистер Грант.

— И как же доктор Эстерхази определил свои стрелковые навыки?

— Он назвал себя неопытным стрелком.

— Соответствуют ли его поступки и утверждения типичному образу действий человека, вовлеченного в подобный инцидент?

— Насколько я могу судить, да.

Несмотря на свои подозрения, Балфур не мог вспомнить ни единого поступка или высказывания Эстерхази, которые нельзя было бы объяснить стыдом, горем либо чувством вины.

— Можете ли вы утверждать, что его допустимо рассматривать как надежного и компетентного свидетеля?

Балфур замялся:

— Я бы сказал, по сей день не обнаружилось ничего противоречащего утверждениям доктора Эстерхази.

После недолгих раздумий коронер сказал:

— Спасибо, инспектор.

Следующим давал показания сам Эстерхази. За десять дней после происшествия он в значительной мере вернул прежнюю уверенность и способность держать себя в руках. Но на лице его, осунувшемся от переживаний, по-прежнему читались тревога и озабоченность, лишь усилившиеся со временем. Говорил он тихо, искренне, уверенно. Рассказал о дружбе с Пендергастом, начавшейся, когда агент ФБР женился на его сестре. Кратко упомянул ее жуткую смерть в пасти льва-людоеда, вызвав удивленные восклицания публики. Затем — при мягком подталкивании со стороны коронера — рассказал о событиях, приведших к смерти Пендергаста: охота в горах, спор о том, какого оленя выслеживать, погоня в Фоулмайре, поднявшийся туман, дезориентация, внезапное появление оленя, выскочившего из тумана, инстинктивный выстрел, отчаянные попытки спасти зятя, утопление того в болоте. Когда Эстерхази рассказывал о смерти зятя и о своем возвращении в охотничий домик, самообладание оставило его, он заволновался, заговорил сбивчиво, путано. Публика сочувственно закивала: такое ведь горе у человека! Но Балфур с удовлетворением отметил, что лицо коронера по-прежнему выражает лишь унылое раздражение и недоверие. Айнсли задал несколько вопросов, в основном о мелочах вроде последовательности событий и оценки доктором Эстерхази раны Пендергаста. Опрос Эстерхази занял всего четверть часа. Все ясно, понятно, никаких недомолвок. Чудесный спектакль.