Джон Тренейл - Врата Совершенного Знания

— У вас нет никаких новостей для меня?

— Нет. Вы знаете, в какой ситуации мы оказались; весь проект везет на себе Люк. Но Люк похищен, и мне не известно кем.

— Как вы думаете, у кого находится Люк?

Цю пожал плечами.

— У тайваньских властей?

— Не думаю. В глазах Политбюро они могут считаться и ренегатами, и бандитами, но во всех делах, касающихся иностранцев, они придерживаются законов. Я могу себе представить, что власти использовали заявление таможни против Синьчу как предлог, чтобы разузнать побольше о проекте. Но похищение — нет.

— Тогда кто?

— Может быть, сам Саймон Юнг? Чтобы получить оправдание для еще одной отсрочки и устранить за это время все просчеты. Или еще хуже, чтобы состряпать сделку с другими заинтересованными покупателями.

— Не могу согласиться.

— Я тоже. Во всяком случае, пока. Тогда другое предположение — «Наша Формоза».

— Вы серьезно?

— Абсолютно. Мы следили за У Тайцзи всякий раз, когда он уезжал с Тайваня. На прошлой неделе он был в Осаке, где принял личный груз. Множество ящиков, которые были провезены в страну под прикрытием дипломатических каналов. Пока ящики стояли в доках, дожидаясь погрузки на другой корабль, нам удалось заглянуть в них. Знаете, что там было?

— Оружие? — подняв брови, спросил Цю.

— Да. В тот же вечер У погрузил их на баржу.

— Но откуда это оружие? Не мог же он просто пойти к какому-нибудь торговцу с глухой улочки…

— Нет. Тут требуются средства и система охраны, которые может обеспечить только правительство. Помните, я сказал, что оружие было доставлено в Осаку как дипломатический груз?

— Да. И чьи же это поставки?

— Одного из тех ничтожных африканских государств, которые каждые полгода меняют свои названия. Нечего и говорить, это государство — марионетка в руках Советов. Вот мы и приехали.

Шофер остановил машину у здания аэропорта, но Сунь продолжал сидеть.

— У встретился с кем-то из проживающих в том же отеле, что и он. Очевидно, с агентом тех, кто продал ему оружие, путешествующим с дипломатическим паспортом торгового атташе. Наши люди сделали снимок. Освещение было отвратительным, но я не сомневаюсь, что вы без труда назовете имя этого человека.

Сунь достал из внутреннего кармана фотографию и передал ее Цю. Тот пристально всматривался, не веря глазам.

— Борисенко, — выдохнул он. — Приехать в Японию… какой риск!

— Он не робкого десятка. И потом, Казин никогда не доверил бы какому-нибудь тупоголовому частному детективу провезти столь деликатный груз через Дальний Восток.

— Значит, русские и «Формоза»…

— Связаны. Я уже опаздываю. — Сунь вышел из машины и обернулся, договорив с Цю через окно. — Думаю, вам следует пошуровать в гнезде У, если вы все еще участвуете в этом сражении.

— Да.

Сунь долго смотрел на Цю изучающим взглядом.

— Хорошо. Интуиция подсказывает мне, что Люка держит у себя У. Если так, вытащите его оттуда. Мне все равно каким способом, только освободите.

— Хорошо.

— И еще…

— Да?

— Не корите жену за то, что произошло. Это не ее вина.

Лицо Цю потемнело.

— Она должна была присматривать за ним. Она…

— Хватит! — Сунь стукнул кулаком по краю опущенного стекла. — Ваш брак — это ваше личное дело, Цю Цяньвэй. Мне жаль, что он не удался, но вам должно быть известно: много лет назад вы рисковали, оставив штабную работу. Помните — у вас есть сын. Кто, кроме Цинцин, присматривает за ним?

Глава разведуправления прочел во взгляде Цю готовый сорваться с губ ответ и решил убить все возражения, прежде чем они прозвучат.

— Не вы, — резко сказал он. — Уж я прослежу за этим, можете не сомневаться! Не вы!

— Сколько еще ехать?

Мэйхуа внимательно рассматривала в маленьком зеркальце пудреницы свой рот, затем облизнула нижнюю губу, чтобы она была влажной, и принялась рыться в сумочке.

— Мы только что миновали Мейхо, значит… приблизительно девяносто километров.

С тех пор как они выехали из аэропорта Тайтун, пейзаж почти не изменился, только теперь им на пути время от времени попадались деревушки. Над ними простиралось желтоватое небо, по цвету напоминавшее соевый творог, мимо проносились фермерские дома с внутренними двориками, рощицы стройного бамбука высотой футов шестьдесят, похожего на плюмаж принца Уэльского, старики в соломенных остроконечных шляпах, пахавшие землю на быках. Вдали от ровной прибрежной полосы на склонах гор виднелись пагоды и храмы.