Лорел Гамильтон - Кровавые кости

С того конца комнаты грянул выстрел, но смотреть было некогда. Внезапно рядом оказался Джейсон, оттаскивающий от меня блондинку. Она наконец свалилась в луже крови, подергивая конечностями. Обернувшись к Жан-Клоду, я увидела, что он клонится полу, и перед ним – лужа крови. Но одна его рука все еще была протянута к Яношу.

Янош сделал почти незаметное движение, и кровь хлынула из Жан-Клода дугой. Он свалился на пол, по комнате пронеслась сила, разметав мои волосы, как ветер. Воздух наполнился трупной вонью.

Зажав рот рукой, я выстрелила в длинное черное тело. Янош обернулся. Это движение казалось медленным, и мне вполне хватило бы времени прицелить и выстрелить еще раз, но когда я стреляла второй раз, Янош уже стоял лицом ко мне. Пуля ударила его в середину груди. Он пошатнулся, но не упал.

Я прицелилась в круглую скелетоподобную голову, и тут его белая рука полоснула воздух. Невозможно поверить, но я почувствовала, будто неуловимый коготь резанул меня по руке. Я выстрелила, но чуть промахнулась. Пуля прочертила борозду на его щеке.

Он снова полоснул меня, и я увидела ленту крови у себя на руках. Тактика запугивания. Это было почти не больно – уж точно не так, как если бы он действительно до меня дотронулся.

Грохнул второй пистолет, и Янош покачнулся – пуля ударила его в плечо. Ларри стоял у него за спиной, выставив руку с оружием.

У меня помутилось в глазах, будто в них заклубился туман. Я опустила пистолет, целясь в более крупный предмет – торс Яноша, – и снова спустила курок. Пуля Ларри ушла выше и в сторону, ударив в стену у меня за спиной.

– Эй! – раздался перепуганный голос, сообщавший, что Джейсон еще там.

Янош направился к двери, и это выглядело так, будто я смотрела замедленную съемку через густой до непроглядности туман. Я еще два раза выстрелила и один раз точно попала. Когда он вышел, я упала на четвереньки и ждала, пока прояснится зрение. Надеялась, что оно прояснится.

Помутневшими глазами я все же видела Жан-Клода, по-прежнему лежащего неподвижно в луже крови. У меня мелькнул вопрос: “Он мертв?” Глупый вопрос насчет вампира, но первый, который пришел мне в голову.

Обернувшись, я увидела Джейсона, который разбрасывал по полу двух женщин-вампиров. Он разрывал их голыми руками, ломал кости и разбрасывал обломки, будто это разрушение могло смыть то, что они с ним сделали.

Брюс лежал на спине под стеной, и кровь залила его фрак. Трудно было сказать точно, но он, кажется, был мертв. Айви и Киссы нигде не было видно.

Ларри стоял в дальнем конце комнаты, вытянув руку с пистолетом, будто не понимая, что Янош уже исчез. Он хмурился. Все поднялись, все задвигались – кроме Жан-Клода. Черт возьми!

Я подползла к нему, не решаясь идти при таком ограниченном зрении. Казалось, целая вечность прошла, пока я до него добралась – будто у меня было нарушено не только зрение.

Но оно уже почти прояснилось, когда я оказалась рядом с ним. Встав на колени в луже его крови, я уставилась на него. Как определить, мертв ли вампир? И без того у него иногда не было пульса, сердцебиения, дыхания. Черт и еще раз черт!

Я сунула браунинг в кобуру. Прямо сейчас стрелять не во что, а мне нужны руки. На блузку капнула кровь, и я впервые глянула на руки. Они были поцарапаны, как ногтями, хотя и чуть глубже, но заживут. Может быть, даже шрама не останется.

Я тронула Жан-Клода за плечо – его тело было мягким, очень человеческим. Я перевернула его на спину. Рука его хлопнулась оземь бескостным движением, как бывает только у мертвецов. Игра ночного освещения снова сделала его лицо красивым. Самым человеческим, какое я у него видала, если не считать, что человек не может быть так красив.

Я проверила пульс на сонной артерии. Прижала пальцы к прохладной коже, но ничего не ощутила. Вроде как слезы выступили у меня на глазах и горло свело. Но я не буду плакать – пока не буду. Я даже не была уверена, что мне этого хочется.

Когда наступает смерть у вампира – то есть его смерть как вампира? Есть ли правила реанимации для нежити? Черт побери, он же иногда дышал. У него есть сердце, и оно иногда билось. И отсутствие пульса не могло быть хорошим признаком.

Я повернула ему голову, зажала ноздри и сильно выдохнула в рот. Его грудь приподнялась. Я сделала еще два выдоха, но самостоятельное дыхание не появилось. Расстегнув ему рубашку и найдя точку над грудиной, я надавила – раз, два, три, пока не досчитала до пятнадцати. Еще два выдоха искусственного дыхания.