Лорел Гамильтон - Запретный плод

Она протянула ко мне бледные руки. Богиня позволит мне ее обнять! Это чудо. Почему же я корчусь на полу? Почему не бегу к ней?

– Нет!

Я заколотила ладонями по камню. Было больно, но недостаточно.

– Нет!

Я вбила кулак в пол. Руку пронзила молния, и рука онемела.

– НЕТ! Я вбивала кулаки в камень один за другим, пока они не покрылись кровью. Боль была острая, реальная, моя.

– Убирайся из моей головы, слышишь, сука? – кричала я.

Скорчившись на полу, прижав руки к животу, я ловила ртом воздух, сердце колотилось где-то у горла, перекрывая дыхание. Гнев тек через меня, чистый и острый. Он вышиб наружу последние остатки вмешательства Николаос в мой разум.

Я полыхнула на нее взглядом – злым, потом испуганным. Николаос пронеслась через мое сознание, как океан через раковину, наполнив и опустошив. Может быть, чтобы меня сломать, ей надо лишить меня рассудка, но она может это сделать, если захочет. И ничем мне себя не защитить.

Она смотрела на меня и смеялась – чудесный звон ветровых колокольчиков.

– Ну вот, мы и нашли, чего боится наш маленький аниматор. Вот и нашли.

Ее голос звенел счастьем. Снова та же девочка-невеста.

Она встала на колени рядом со мной, подсунув под колени подол своего бледно-голубого платья. Как истинная леди. Согнувшись в поясе, она посмотрела мне в глаза.

– Сколько мне лет, аниматор?

Меня трясло от шоковой реакции. Зубы стучали, будто я замерзала насмерть – вполне возможно, что так оно и было. Слова пришлось продавливать между стучащих зубов.

– Тысяча. Может быть, больше.

– Ты был прав, Жан-Клод. Она искусна.

Она почти прижалась лицом к моему лицу. Я хотела ее оттолкнуть, но больше всего на свете я хотела, чтобы она меня не трогала.

Она снова засмеялась высоким и диким смехом, душераздирающе чистым. Если бы у меня так все не болело, я бы расплакалась или плюнула ей в лицо.

– Отлично, аниматор, мы друг друга поняли. Ты сделаешь то, что мы хотим, иначе я обдеру твой разум слоями, как луковицу. – Она задышала мне в лицо, понизив голос до шепота. Шепот ребенка, который вот-вот захихикает. – Ты веришь, что я могу это сделать?

Я верила.

Мне хотелось плюнуть в это гладкое бледное лицо, но я боялась того, что она может со мной сделать. Капля пота медленно катилась по моему лицу. Я готова была пообещать ей все, все, если она больше меня не тронет. Николаос не надо было меня зачаровывать, ей достаточно было меня запугать. И страх будет держать меня в узде. Это то, на что она рассчитывала. Это то, чего я допустить не могла.

– Уберись… от моего… лица… – сказала я.

Она рассмеялась. Дыхание ее было тепло и пахло мятой. Мятной жвачкой. Но под чистым и современным ароматом чуть слышно угадывался запах свежей крови. Старой смерти. Недавнего убийства.

Я больше не дрожала.

– У тебя изо рта пахнет кровью, – сказала я.

Она дернулась назад, прижав руку к губам. Это было так по-человечески, что я рассмеялась. Она встала, задев мое лицо краем платья, и маленькой ножкой в туфле ударила меня в ребра.

Силой удара меня отбросило назад, скрутило болью, перехватило дыхание. Второй раз за ночь я не могла дышать. Я лежала, распластавшись на животе, ловя ртом воздух. Я не слышала, чтобы что-то хрустнуло, но не могло от такого удара что-нибудь не сломаться.

– Уберите ее, пока, я ее не убила сама, – бухнул надо мной голос такой жаркий, что мог бы обжечь!

Боль стихла до острой рези. Воздух обжигал легкие пламенем. В груди была тяжесть, будто я проглотила свинчатку.

– Стой на месте, Жан.

Жан-Клод остановился на полпути ко мне. Николаос остановила его легким движением бледной ручки.

– Ты меня слышишь, аниматор?

– Да, – ответила я сдавленным голосом. Не могла набрать достаточно воздуха.

– Я тебе ничего не сломала?

Голос ее взлетел, как птичка.

Я закашлялась, пытаясь прочистить горло, но это было больно. Я держалась за ребра, где постепенно стихала боль.

– Нет.

– Жаль. Но полагаю, это могло бы замедлить работу или сделать тебя для нас бесполезной.

Она говорила так, будто последний вариант был не лишен интересных возможностей. А что они со мной сделали бы, если бы что-то было сломано? Я не хотела знать.

– Полиция знает только о четырех убийствах вампиров. Их на самом деле на шесть больше.

Я сделала осторожный вдох.

– Почему не сообщить об этом в полицию?

– Дорогой мой аниматор, среди нас многие не доверяют законам людей. Мы знаем, насколько справедливо к неживым людское правосудие. – Она улыбнулась, и опять этой улыбке не хватало ямочки. – Жан-Клод был пятым по силе вампиром в этом городе. Сейчас он третий.