Лорел Гамильтон - Смертельный танец

В чем дело?

Я покачала головой. Сказать ему, что я ощутила у него во рту вкус чужой крови, было бы не совсем кстати. Мы собирались вместе работать над тем, чтобы ему не пришлось больше совершать подобные поступки. Не зверь в нем лишал его человечности – нет, это делали тысячи разных мелочей.

Перекинься для меня, – сказала я.

Что?

Перекинься для меня, здесь и сейчас.

Он вгляделся мне в лицо, пытаясь прочесть мои мысли.

Почему сейчас?

Дай мне увидеть тебя всего, Ричард, полный набор.

Если ты не хочешь делить ложе с Жан-Клодом, то с волком ты тоже вряд ли захочешь спать.

Ты не обязан будешь оставаться в волчьем образе до утра. Ты так говорил.

Нет, не буду, – тихо сказал он.

Если ты сегодня перекинешься и я это выдержу, можем заняться любовью. Можем подумать о свадьбе.

Ричард засмеялся:

Может, я убью Маркуса до того, как мне придется убивать Жан-Клода?

Жан-Клод обещал тебя не трогать, – сказала я.

Ричард застыл.

Ты с ним уже об этом говорила?

Я кивнула.

Так почему он на меня не злится?

Он сказал, что уйдет в сторону, если не сможет меня завоевать, значит, он уходит в сторону. Насчет того, что Жан-Клод меня любит, я не сказала. Оставила на потом.

Зови своего зверя, Ричард.

Он покачал головой:

Это не только мой зверь, Анита. Это еще и ликои – стая. Ты должна их тоже видеть.

Я их видела.

Он покачал головой:

Ты не видела нас в лупанарии. Там мы настоящие, там мы не притворяемся даже перед собой.

Я только что сказала, что хочу за тебя замуж. Ты это не расслышал?

Ричард встал.

Я хочу на тебе жениться, Анита, больше всего на свете. Я так тебя хочу, что все мое тело к тебе тянется. Я боюсь не справиться с собой, если здесь останусь.

Пока что нам удавалось хранить целомудрие.

Он подобрал свой чемоданчик:

Ликои зовут секс смертельным танцем.

И что?

Точно так же называются битвы за лидерство.

Все равно не понимаю, в чем проблема.

Поймешь. – Ричард не сводил с меня глаз. – Поймешь. И тогда помоги Бог нам обоим.

Что-то прозвучало в его голосе такое печальное, такая мука появилась в его облике, что мне захотелось не отпускать его. Завтра он выступит против Маркуса, и то, что он согласился убить, еще не значит, что он сможет. Я боялась, что он дрогнет в последний момент. И я не хотела его терять.

Ричард, останься. Пожалуйста.

Это будет нечестно по отношению к тебе.

Да не будь ты таким дурацким бойскаутом!

Он улыбнулся и очень неудачно изобразил Попая.

– Я тот, кто я есть.

Ричард закрыл за собой дверь, и я даже не поцеловала его на прощание.

Я проснулась в темноте от того, что кто-то склонился надо мной. Я не видела, но чувствовала что-то в воздухе, как тяжесть. Моя рука метнулась под подушку и вылезла с «файрстаром». Я ткнула пистолетом в того, кто там был, и он растаял как сон. Соскользнув с кровати, я прижалась спиной к стене, стараясь уменьшить площадь мишени для нападавшего.

Из темноты раздался голос, и я навела пистолет в ту сторону, прислушиваясь, нет ли еще кого в комнате.

Это Кассандра. Выключатель прямо над тобой. Я останусь на месте, пока ты будешь включать свет.

Она говорила тихим и ровным голосом – как говорят с сумасшедшим или с человеком, который наставил на тебя пистолет.

Я глубоко вздохнула и прислонилась к стене. Левой рукой я провела у себя над головой и наткнулась на пластину выключателя, потом наклонилась назад, нашаривая кнопку пальцами. Спустившись как можно ниже, но все еще дотягиваясь до выключателя, я нажала кнопку. Вспыхнул ослепительный свет, и я скорчилась на полу, наводя пистолет наугад. Когда зрение вернулось, Кассандра стояла в ногах кровати, разведя руки ладонями вперед и глядя на меня. Глаза у нее были чуть шире обычного, и кружева викторианской ночной рубашки трепетали от дыхания.

Да-да, викторианской ночной рубашки. Она была тоненькой, кукольной. Я ее вчера спрашивала, не Жан-Клод ли выбрал ей платье. Нет, она его выбрала.

Она стояла на ковре неподвижно и смотрела на меня.

Анита, с тобой ничего не случилось?

Я перевела дыхание и направила ствол в потолок.

Нет, ничего.

Я могу сойти с места?

Я встала, держа пистолет у бока.

Не дотрагивайся до меня, когда я сплю. Сперва скажи что-нибудь.

Я запомню, – сказала она. – Можно мне сойти сместа?

Конечно. А что стряслось? – спросила я.

Ричард и Жан-Клод ждут снаружи.

Я глянула на часы. Час дня. Я проспала почти шесть часов – или проспала бы, если бы с Кассандрой не протрепались час. Я уже много лет не спала с кем-то в одной кровати, и, честно говоря, хоть она и девушка, все равно она ликантроп, с которым я познакомилась только вечером. Я вообще не люблю спать с незнакомыми. Ничего сексуального, просто подозрительность. Глубокий сон – состояние полной беспомощности.