Лорел Гамильтон: Смертельный танец

Слово «убит» я не хотела говорить вслух. Пока нет. Эдуард поднялся на ноги – шатаясь, но поднялся.

Потом поговорим.

Потом, – согласилась я.

Он подошел и сел со своим другом. Я пошла и села возле моего любовника и второго кавалера.

Браунинг я сунула в кобуру, сдернула крест с груди Жан-Клода и запустила его в лес. Темнота обрушилась плотным бархатом. Я наклонилась освободить его от цепей, и одно звено стукнуло меня по голове.

А, черт!

Жан-Клод сел, отбросив цепь с груди, как простыню. Потом содрал с себя повязку. Я уже ползла к Ричарду. Я видела, как меч пронзил его грудь. Он должен был бы быть мертвым, но я стала искать пульс на сонной артерии и нашла его. Он бился под моими пальцами, как еле ощутимая мысль, и я обмякла от облегчения. Он был жив. Слава тебе. Господи.

Жан-Клод присел с другой стороны от тела Ричарда.

Я думал, вы не можете стерпеть его прикосновения – так он мне сказал, когда ему еще не заткнули рот кляпом. Они боялись, что он призовет на помощь своих волков. Я уже позвал Джейсона и моих вампиров. Они скоро здесь будут.

Почему я его не чувствую у себя в голове?

Я вас блокирую. Рана страшная, и я лучше умею справляться с такими вещами.

Я вытащила кляп изо рта у Ричарда, коснулась его губ. Мысль о том, как я отказалась его поцеловать, жгла немилосердно.

Он умирает?

Жан-Клод сломал цепи Ричарда – куда осторожнее, чем свои. Я помогла ему снять их с его тела. Ричард лежал на земле в окровавленной белой футболке и вдруг оказался опять Ричардом. Я не могла себе представить того зверя, который мне предстал. И мне вдруг стало все равно.

Я не могу его потерять.

Ричард умирает, ma petite. Я чувствую, как уходит его жизнь.

Я повернулась к нему:

Ты все еще не даешь мне это почувствовать?

Я защищаю вас, ma petite. – Выражение его лица мне не понравилось.

Я взяла его за руку – кожа была прохладна на ощупь.

Зачем?

Он отвернулся.

Я дернула его, заставляя повернуться ко мне.

Зачем?

Имея даже всего две метки, Ричард может выпить досуха нас обоих в стремлении остаться в живых. Я этому препятствую.

Вы защищаете нас обоих?

В момент его смерти, ma petite, я могу защитить одного из нас, но не двоих.

То есть, когда он умрет, умрете вы оба?

Боюсь, что да.

Я затрясла головой:

Нет. Только не оба сразу. Так нельзя. Черт возьми, вы же не должны умирать!

Простите меня, ma petite.

Нет! Мы можем объединить силы, как когда поднимали зомби, вампиров – как вчера ночью.

Жан-Клод вдруг подался вперед, опираясь одной рукой на тело Ричарда.

Я не потащу вас за собой в могилу, ma petite. Лучше я буду думать, что вы живете и благоденствуете.

Вцепившись пальцами одной руки в плечо Жан-Клода, я другой коснулась тела Ричарда. От прерывистого дыхания рука задрожала от плеча до пальцев.

Я буду жить, но не благоденствовать. Мне лучше умереть, чем потерять вас обоих.

Он глядел на меня долгую секунду.

Вы не знаете, о чем просите.

Мы теперь триумвират. Мы можем это сделать, Жан-Клод, можем, но ты должен мне показать как.

Мы сильны так, что во сне не приснится, ma petite, но даже мы не можем обмануть смерть.

Этот тип у меня в долгу.

Жан-Клод дернулся, как от боли:

Кто у вас в долгу?

Смерть.

Ma petite...

Делайте, Жан-Клод, делайте, что бы оно ни было. Быстрее, пожалуйста!

Он свалился на Ричарда, едва в силах поднять голову.

Третья метка. Она либо свяжет нас навеки, либо убьет нас всех.

Я протянула ему запястье.

Нет, ma petite. Раз это будет наш последний и единственный раз, иди ко мне.

Он лег, наполовину на тело Ричарда, раскрыв объятия. Я легла в круг его рук, а когда коснулась его груди, поняла, что сердце не бьется. Тогда я подняла глаза к его лицу:

Не оставляй меня.

Полночные синие глаза наполнились огнем. Жан-Клод отвел мне волосы в сторону:

Откройся мне, ma petite, откройся нам обоим.

Я так и сделала, распахнув сознание, сняв все защиты, что у меня были. И стала падать вперед, до невозможности – вперед, вниз, в длинный черный туннель, к жгучему синему огню. Белым ножом резанула тьму боль, я услышала собственный стон. Я ощутила, как входят в меня клыки Жан-Клода, смыкается его рот на моей шее, высасывая меня и выпивая.

В падающей тьме прошумел ветер, подхватив меня будто сетью перед самым этим синим огнем. Ветер нес запах свежей земли и мускусный аромат шерсти. И еще одно ощутила я: печаль. Печаль и скорбь Ричарда, не о собственной смерти – об утрате. Будь он жив или мертв, он утратил меня, а среди многих его слабостей была верность, не знающая резонов. Однажды полюбив, он любил вечно, что бы ни сделала женщина. Истинный рыцарь в любом смысле этого слова. Дурак он был, и за это я его любила. Жан-Клода я любила вопреки тому, кем он был, Ричарда – благодаря.