Леонид Могилев - Век Зверева

Над лесом кровавились облака.

Как он ждал перемен. Чтобы хоть что-то изменилось. Хоть как-то. Чтобы просто жить. Но наступило время черной мессы. Оборотни проникли вновь в его временное жилище, и удавка искала его шею.

Кто накинет ее? Наджибулла? Шток? Охотовед? Или случайный человек в телефонной будке? Или проткнут печень, как Чапасу? Тот, с кем сидели за одним столом? Где пытошные клещи? Кто их вынет? Он уже физически различал веревку на шее и наручники на запястьях. Он так часто защелкивал их на руках других людей. Теперь они замкнутся на его руках.

Он вспомнил опять Гражину. На виске ее пульсировала отчаянная жилка, это было тогда, в Литве. Он тогда прижался к ней в предчувствии расплаты за краткое ощущение счастья. Уже будущий огонь охватывал их спины. Звереву повезло.

Пора уже было уходить отсюда и ловить попутку. Зверева еще что-то держало. Наконец он обмяк, присел на корточки, обхватил голову руками. Когда миры, сквозь которые он летел, остановились, он распрямился и пошел к дороге.

Машину поймать не удавалось долго. В ночное время редкий водитель возьмет попутчика. Вернулся он в полночь. То есть ровно в ноль часов, ноль минут.

Позвонил по телефону, оставленному на черный день. По контрольному. Теперь по цепочке неизвестные ему люди выходили на Бухтоярова. Через сорок минут подъехавшая серая «тойота» забрала его.

Дерматиновая дверь открылась без скрипа, даже язычки замков совершенно бесшумно скользнули, словно замки эти были обильно набиты хорошим маслом, а может быть, так и было. Старик стоял на пороге своей квартиры и решал, впускать меня или нет.

— Ордер есть?

— Я для частного разговора, Олег Сергеевич.

— У меня со временем туго.

— А времени нам много не понадобится. Минутное дело.

— Минутное можно и на пороге решить.

— Лучше впустите меня.

— А если нет?

— На нет и суда нет.

— Какого такого суда?

— Вам какой больше по сердцу? Особая тройка или суд присяжных заседателей?

— Суд времен и народов.

— Олег Сергеевич, позвольте мне речь, нет, не речь даже, а небольшое слово в свою защиту.

Старик на мгновение задумался:

— Разговор по душам будет?

— Вот именно.

— Тогда иди, мил человек, в гастроном. Я не платежеспособен нынче.

— Водку или коньяк?

— Там, в угловом, армянский есть. Недорогой и хороший. Проверено.

Так-то вот. Давно меня не посылали за бутылкой. Я вообще человек практически не пьющий.

В гастрономе беру то, что просил Олег Сергеевич. Повертев бутылку, сунув ноготь под этикетку, акцизную марку с пробки сорвав и покрутив ее так же, смотрю на продавщицу.

— Хороший, хороший. Клянусь.

— Тогда еще одну.

Потом сыру беру, сардин в масле, лимон, сервелата и, подумав, пачку пельменей.

Вполне вероятно, что старика сейчас в квартире уже нет. И вернется он сюда теперь не скоро. Если вернется вообще.

Дверь снова бесшумно открывается. Старик на месте.

Беседуем на кухне.

— Ты, молодой человек, что хочешь от меня услышать?

— Не много. Но крайне важное.

— Ты уж не обижайся, но ты — цепной пес режима. Ты слушаешь?

— А зачем же я пришел?

— Так слушай. Ты мне будешь говорить, что я ошибаюсь, что много есть честных людей, но нет решительного руководителя. Что все можно было решить тогда в нашу пользу.

— Когда?

— Не придуривайся. В девяносто первом.

— Наверное, можно. Вы-то как думаете?

— Силами одной роты. Только роты не простой.

— Вы закусывайте.

— Так тебе же лучше. Если захмелею и начну языком помахивать.

— Вы мне в здравом уме нужны. И в почтенной трезвости.

— А вина что столько взял?

— А чего ж вам будет с двух бутылок?

— Тоже верно. У тебя звание какое?

— Подполковник.

— Покажи документы.

— Так там же звания нет. И контора правильно не указана.

— Корочки давай.

Он долго рассматривает то, что просил, кажется, остается удовлетворенным. Наливает еще по стопке, ставит на газ кастрюльку с водой.

— Кушать хочется. Ты слушай, мил человек, про мою мечту. Фантазм мой слушай.

— Я весь внимание.

— Через коридор во времени попадает к нам рота с той войны. Обычная маршевая рота. Только что с переформирования.

— Даже не из СМЕРШа?

— Это было бы вообще сильно. Только где же столько людей собрать? СМЕРШ был товаром штучным. А уж потом — группы поддержки, роты, взводы… И вот идет рота по Москве, основательно так, толково идет. А все думают, что ряженые из «Мосфильма».