Еремей Парнов - Собрание сочинений - В 10 т. Т. 5 - Секта

— Моя пациентка еще у вас? — Левит приветливо кивнул дежурному.

— Посмотрите сами, доктор. Должна быть на месте, если не убежала… Чтой-то вы припозднились. Вроде обещались с утра.

— Человек предполагает…

Левит переоделся в зеленый халат, взял передник и резиновые перчатки.

— Так как же?

— Да ждет она, доктор, ждет… Со вчера положили на оттаивание… Постановление не забыли?

Левит вернулся к шкафчику, нашел подписанное следователем постановление на экспертизу.

— Не откажитесь ассистировать?

— Вообще-то Сергей Александрович должен, но он в отпуске, а второго прозектора нет, уволился… Даже не знаю…

— Будет вам. Хотите пари?

— На что?

— На бутылку, разумеется. Как же без нее, мамочки?

— Это я понимаю. А в чем смысл?

— Смысл? Вся штука в том, что мы не обнаружим печени.

— Ну, если вы так говорите, значит, заранее знаете. Нечестно, доктор.

— Заранее я не знаю, но имею основания предполагать… Ладно, давайте так: печень на месте — я ставлю, если нет, то нет — оба при своем интересе.

— Это вы при своем, а я останусь ни с чем.

— Хотите быть в выигрыше при любом исходе? Но тогда это уже не пари, а…

— Вот именно. Вместе и раздавим. Идет?

— Воля ваша. Поехали.

Исступленно-унылый бестеневой свет люминесцентных трубок, глянец кафеля и безысходный, до рези в глазах, запах формалина. И тело под клеенкой лишь подчеркивает унылую пустоту оцинкованного стола — преддверия пустоты абсолютной. Порой начинает казаться, что это из нее, из невидимой двери, задувают знобкие ветерки и, обтекая занемевшую душу, напрочь выхолащивают мозги. Ни желаний, ни мыслей — ничего. Ты не человек, ты — робот, методично раскладывающий внутренности по банкам.

Левит иногда задавался странными для человека его профессии вопросами. Больше всего, пожалуй, ему хотелось бы знать, о чем думали потроша своего фараона, парасхиты-мумификаторы. Уж они-то точно не верили, что перед ними распластан бог. В требухе, сколько ни рассовывай ее по каменным канонам, нет ни мистики, ни благодати. Но и скверны, пожалуй, тоже нет, ибо во всем видно равнодушное совершенство природы.

— Начнем, помолясь?

— Сей секунд, — дежурный разлил спирт по мензуркам. Выпили без запивки и, синхронно выдохнув, принялись за работу.

Левита занимала только печень, но вскрытие, к тому же оформленное в соответствии с законом, серьезный акт. Если уж начал, то дуй по полной программе, разумно укороченной — по крайней мере.

Правила внутреннего исследования предусматривают обязательное вскрытие черепа, а также грудной и брюшной полостей с последующим извлечением всех внутренностей. В специфических случаях для исследования берется и спинной мозг, но обычно ограничиваются глубоким разрезом мягких тканей: в спинных мышцах могут скрываться кровоизлияния.

Дежурный включил электропилу и приступил к наиболее кропотливой процедуре — круговому распилу черепного свода. Вой работающего на высоких оборотах мотора слился с хрустом зубьев, вгрызшихся в кость. Самый подходящий звук для предбанника преисподней.

Левит бережно отделил мягкие ткани, снял крышку и осмотрел полушария мозга. Никаких патологических изменений. Затем окровавленное средоточие мысли, просиявшей в ночи мироздания, бросили на весы. Девятьсот двадцать семь граммов. Меньше, чем у Павлова, но не хуже, чем у Анатоля Франса.

Левит решил не делать срезов и лишь бегло окинул через очки внутричерепную поверхность.

— Я где-то читал, что в Америке произошла забавная история, — дежурный прозектор, почувствовав, как внутри разливается живительное тепло, принялся за свои байки. — Ихний патологоанатом только собирался сделать надрез, как покойник неожиданно сел и схватил беднягу за горло. Тот так и грохнулся на пол. Мгновенный инфаркт, смерть. А покойнику хоть бы хны. Очнулся от комы и в бой. Не дал себя зарезать, подлец! Я всегда приступаю с опаской.

— Такой случай действительно имел место, в шестьдесят четвертом году. Подробно описан в журнале «Новости патологоанатомии»… Клиническая смерть, батенька, прелюбопытная штука!

Следующим этапом должен был стать разрез груди и живота. Сердце, печень, селезенка, почки и матка также подлежали взвешиванию и измерению. Если бы не матка — проверка на возможную беременность считалась первейшей обязанностью, — эксперт ограничился бы простым зондированием раны, но положение обязывало. Приходилось действовать строго по науке.