Ларс Кеплер - Призраки не лгут

За столом наступило молчание. Диса осторожно прикрыла руку комиссара своей:

— Прости. Но я так злюсь на тебя иногда. Когда я — мое худшее «я».

— И какое «я» ты сейчас?

— Худшее.

Йона отпил вина.

— В последнее время я много думал о прошлом, — начал он.

Диса улыбнулась, приподняв бровь:

— В последнее время? Да ты всегда думаешь о прошлом.

— Неужели?

— Да, думаешь… но никогда не говоришь о нем.

— Нет, я…

Он замолчал, светло-серые глаза сузились. Холодок пополз у Дисы по спине.

— Ты попросил меня прийти на ужин, сказал, что надо поговорить… Когда-то я решила никогда больше не разговаривать с тобой, но вот ты звонишь… через несколько месяцев…

— Да, потому что…

— Тебе на меня наплевать, вот что.

— Диса… думай обо мне, что хочешь. — Йона был серьезен. — Но я хочу, чтобы ты знала: ты мне очень небезразлична… очень. Я всегда думаю о тебе.

— Спасибо, — медленно проговорила Диса и встала из-за стола, не глядя на комиссара.

— Я хотел сказать совсем о другом, об ужасном…

Йона стоял и смотрел, как Диса натягивает полосатый плащик.

— До свидания, — прошептала она.

— Диса, ты нужна мне. — Комиссар слышал свой голос как со стороны. — Я хочу тебя.

Диса не отрываясь смотрела на него. Блестящая темная челка опускалась ей на ресницы.

— Что ты сказал? — спросила Диса, помолчав.

— Я хочу тебя.

— Не говори так, — пробормотала она, застегивая «молнию» на ботинках.

— Ты нужна мне, каждый день, каждый час. Но я не могу рисковать тобой, я не вынесу мысли, что с тобой может что-то случиться…

— Что со мной может случиться? — перебила она.

— Ты можешь исчезнуть, — просто объяснил комиссар и взял ее лицо в ладони.

— Это ты вечно исчезаешь, — прошептала Диса.

— Меня трудно напугать, и я знаю, что говорю, когда…

Диса встала на цыпочки и легонько поцеловала его в губы, потом еще подержала лицо под его теплым дыханием. Йона нашел ее рот и осторожно целовал, пока она не раскрыла губы.

Они долго стояли и целовались; Йона расстегнул полосатый плащик, и он упал на пол.

— Диса, — шептал он, лаская ее плечи и спину.

Он прижался к ней, вдохнул шелковистый запах, поцеловал над ключицей и в тонкую шею, взял в губы золотую цепочку, поцеловал подбородок и мягкий влажный рот. Потрогал ее теплую кожу сквозь тонкую блузку. С тихим щелчком расстегнулись кнопки. У Дисы уже затвердели соски, живот резко поднимался и опускался от прерывистого дыхания.

Она серьезно посмотрела Йоне в глаза и потянула за собой в спальню; блузка расстегнулась, и грудь сияла — белая, словно фарфоровая.

Они остановились, снова ища губы друг друга. Руки Йоны скользнули вниз по ее пояснице, на ягодицы и дальше, под туго натянутую ткань трусов.

Диса осторожно отстранилась, чувствуя горячий пульс в паху и ощущая, что уже намокла. Щеки покраснели, а руки дрожали, когда она расстегивала на Йоне брюки.

После завтрака Диса осталась в кровати, с чашкой кофе и «Санди таймс» в айпеде. Йона тем временем принял душ и оделся.

Вчера он решил, что не пойдет в Музей северных стран, не станет смотреть на саамский свадебный венец из переплетенных корней.

Вместо этого он остался с Дисой. На то, что произошло сегодня ночью, он не рассчитывал. Но может быть, из-за слабоумия Розы Бергман все связи с Суммой и Люми окончательно канули в прошлое.

Больше двенадцати лет прошло.

Пора понять: бояться больше нечего.

Но сначала надо все же поговорить с Дисой, предостеречь ее, рассказать о своих страхах — так, чтобы она сама могла сделать выбор.

Йона постоял в дверях. Диса не заметила этого, и он пошел на кухню и набрал номер профессора Хольгера Яльмерта.

— Это Йона Линна.

— Я слышал, Гуннарссону нелегко. — Кажется, Хольгер был доволен. — Мне пришлось обещать ему, что я не пошлю тебе ни строчки.

— А разговаривать со мной тебе можно? — Комиссар взял бутерброд, кружку кофе и махнул Дисе, которая, наморщив лоб, читала свой айпед.

— Наверное, нет, — хохотнул Хольгер, после чего снова сделался серьезным.

— Ты успел посмотреть сумку, которую мы нашли у плотины?

— Да. Я закончил и сейчас как раз еду домой, в Умео.

— В ней остались какие-нибудь записные книжки, тетради?

— Только чек из «Прессбюрон».

— Мобильный телефон?

— К сожалению, не было.

— Тогда что у нас есть? — Йона скользнул взглядом по серому небу над крышами.

Хольгер шумно посопел, а потом ответил, словно читал наизусть: