Ларс Кеплер - Призраки не лгут

— В указанное время Служба безопасности нанесла удар по Бригаде, крайней левой экстремистской группировке. — Боге откашлялся. — В заявлении сказано, что комиссар Линна из Государственной уголовной полиции находился по названному адресу во время или незадолго до…

— Все верно. — Йона взглянул в окно: железнодорожные пути и бухта Барнхусвикен.

Хелена отложила ручку и блокнот, обеспокоенно подняла глаза, сделала просящий жест:

— Йона, пожалуйста, отнеситесь к служебному расследованию серьезно.

— Я так и отношусь. — У комиссара был отсутствующий вид.

Хелена чуть дольше, чем следовало, смотрела в его серебристо-серые глаза, потом торопливо кивнула и снова взяла ручку.

— Прежде чем мы закончим… — произнес Микаэль Боге, после чего довольно долго ковырял в ухе. — Я должен обсудить главное, в чем вас подозревают…

— Может оказаться, что все это — просто недоразумение, — торопливо пояснила Хелена. — Например, расследования неудачно наложились друг на друга.

— Но в заявлении, направленном против вас… — Боге осмотрел палец. — В заявлении сказано, что штурм Службы безопасности провалился, так как вы предупредили главарей группировки.

— Верно, я их предупредил, — ответил Йона.

Хелена встала. Не зная, что сказать, она печально смотрела на Йону.

— Вы предупредили группировку о штурме? — с улыбкой спросил Боге.

— Там были просто зеленые мальчишки. Не опасные и не…

— Служба безопасности смотрела на них по-другому, — оборвал Боге.

— Знаю, — тихо ответил Йона.

— Предварительный допрос окончен. — Хелена начала собирать бумаги.

В половине пятого Йона проехал Тумбу, где когда-то расследовал тройное убийство, совершенное в таунхаусе.

На пассажирском сиденье лежал список мест, где жила Викки Беннет. Последним в списке значился Бригиттагорден, а первым был дом номер сорок семь по Страндвеген.

Не может быть, чтобы она не разговаривала с людьми, у которых жила. Кому-то она доверилась, рассказала о своих друзьях.

Единственное, что Элин Франк сказала о Вики, — это что девочка была на редкость милая.

На редкость милая, подумал Йона.

Для состоятельной семьи Франк Викки была нуждающимся ребенком, которому необходима помощь, кем-то, кому можно продемонстрировать милосердие.

Речь шла о благотворительности.

Но для Викки Элин стала второй матерью.

Должно быть, на Страндвеген Викки жилось совсем иначе, чем дома. Викки не мерзла, хорошо питалась; она спала в своей постели и носила красивую качественную одежду. Время, проведенное в доме Элин и Джека, должно было надолго сохранить для нее особый флер.

Йона включил поворотник и перестроился в левый ряд.

Он еще раньше изучил список и решил в этот раз начать с конца. До Бригиттагордена Викки находилась в интернате Юнгбаккен, а до Юнгбаккена две недели прожила в семействе Арнандер-Юханссон в Катринхольме.

Перед глазами у комиссара встала картина: Нолен и Фриппе пытаются отвести руки Миранды от лица. Борются с руками, схваченными трупным окоченением. Казалось, покойница сопротивляется; она как будто не хочет открыть лицо, будто ей стыдно.

Но лицо девочки оказалось спокойным и белым, словно раковина-жемчужница.

По словам Нолена, она, когда ее ударили большим камнем, сидела, завернувшись в одеяло. Ударили ее шесть или семь раз, если Йона правильно прочел узор из кровавых пятен.

Потом ее положили на кровать, а руки пристроили на лицо.

Последним, что она увидела в своей жизни, был убийца.

Йона сбросил скорость, проехал по старому району частной застройки и остановил машину возле низкой изгороди из покрытых цветами кустов пятилистника.

Комиссар вылез из машины и подошел к деревянному почтовому ящику; на латунной табличке значилось «Арнандер-Юханссон». Из-за дома вышла женщина с ведром красных яблок. У женщины болели ноги: иногда ее рот кривился от боли. Массивная, с большой грудью и толстыми руками.

— Вы чуть-чуть не успели его застать, — сказала женщина, глянув на Йону.

— Как обычно, — усмехнулся он.

— Ему пришлось поехать на склад… Что-то с накладными.

— О ком мы говорим? — улыбнулся Йона.

Женщина поставила ведро на землю.

— Я думала, вы хотели взглянуть на беговую дорожку.

— Сколько она стоит?

— Семь тысяч. Совсем новенькая, — ответила женщина и замолчала. Провела рукой по штанине, посмотрела на комиссара.

— Я из уголовной полиции. Мне надо задать пару вопросов.