Лев Пучков - Дикая степь

— Я Саглара, — заявила лысенькая с сережками, полностью выдвигаясь из-за косяка. — Ты ко, мне?

В принципе, против отсутствия волос на девичьей голове я ничего не имел, но в настоящий момент мне нужна была другая дама — постарше, посимпатичнее и не такая пухленькая.

— Саглара! — громче завопил я. — Я уже здесь!

Лохматые головы исчезли и вяло продублировали призыв в комнатах. Лысенькая пышка интереса ко мне не утратила. Заторможенно растянув личико в резиновой улыбке, она приблизилась ко мне, задрала на животе майку и интригующе подмигнула:

— Смотри, какая прелесть.

Прелесть была представлена крохотным серебряным колокольчиком на серебряном же колечке, продетом в пупок.

Лысенькая игриво крутанула бедрами и три раза позвонила колокольчиком.

— Нравится? — Она выпятила животик и радушно предложила: — На, позвони.

Я пожал плечами и, отчетливо представляя себе, какое в этот момент у меня должно быть идиотское выражение лица, потрогал серебряную крохотульку пальцем.

“Динь-дилинь!” — отозвался колокольчик.

— И чем это вы тут занимаетесь? — Из кухни в прихожую вырулила моя недолюбленная администраторша, облаченная в голубенькое ситцевое платьице в белый горошек, — в руке она держала большущую кружку с кофе.

— Да я вот… — смутился я, поспешно отдергивая палец.

— А вы, рыцарь, оказывается, проказник! — Саглара неопределенно хмыкнула, схватила меня за руку и, обогнув лысенькую, потащила в апартаменты. — Пошли — представлю.

— Отдай его мне, если не нужен, — деловито бросила нам вслед обладательница колокольчика. — Наши ауры совпадают по контуру.

— Перебьешься! — недовольно огрызнулась Саглара. — Пусть твоя аура сначала похудеет килограмм на десять.

— Аур-pa! — обрадовался знакомому понятию ара и, подцепив когтистой лапой чью-то легкомысленную ажурную шляпку, хулигански низверг ее с вешалки. — Аур-ра!!!

— Ага! — Я тоже обрадовался. Если меня с ходу не отдали лысенькой, значит, моя дама ко мне неравнодушна. Это обнадеживает…

В комнатах было не лучше, чем в прихожей. Окна наглухо занавешены светонепроницаемыми шторами, тускловато горят слабенькие светильники, обильно дымят благовония, дешевые магнитофоны убаюкивают присутствующих тягучими вибрациями. А их и убаюкивать не надо: все подряд томные, ленивые, растрепанные донельзя, развязные, одеты в какие-то распашонки, шортики, а то и просто маечки и трусики. Надо было прислушаться к рекомендациям по поводу наряда: сказала же Саглара — оденься попроще. В своей белоснежной рубашке с золотыми запонками и отутюженных брюках я чувствовал себя в данном обществе этаким социальным уродом.

Увы, конструктивного общения на предмет пополнить знания и интересно провести время не получилось. Публика отвлекалась на “занятого” мужчину лишь мимолетно, как на чужого породистого самца: хорош, да не наш. А, коли попользоваться нельзя — так какой смысл на него время тратить? Да и душно тут, воздуха не хватает… И вообще, публика была сплошь погружена в архиважные дела: нараспев тянули мантры, с глубочайшей серьезностью дискутировали “о природе ментальных флюидов и влиянии черной кармы и Фатума вообще на поголовье тараканов и крыс (какая-то страшненькая девица с завидным упорством ссылалась на “Миракли” как на неопровержимый первоисточник), какая-то толстуха раскладывала для желающих таро, а в зале коллегиально ремонтировали стол и подбирали сопутствующие аксессуары — решительно готовились вызывать духов.

— А кто медиум? — полюбопытствовал я.

— А вон — Айса. — Саглара подвела меня к восседавшей в стареньком креслице дамочке, которая в общей суматохе участия не принимала, а сторонне листала потрепанный дамский журнал и с аппетитом кушала здоровенное желтое яблоко.

Дамочка была чуть постарше основного контингента, не такая худенькая, несмотря на духоту, одета в джинсовый комбез, в отличие от вышеупомянутого контингента, с опрятной короткой прической и вообще вполне в моем вкусе. То есть незаурядный ум в глазах, хорошая фигура, независимость и отсутствие раболепства перед самцом. Есть над чем поработать, прежде чем лихо закидывать ноги на плечи и рвать резинку трусиков.

— Очень приятно. — Дамочка протянула мне яблоко и указала на пол рядом со своим креслом. — Присаживайся. Поболтаем. Предсказываю: это (тут она презрительно обвела пальцем вяло копошащихся любителей столоверчения) надолго.

— Душновато тут у вас, — пожаловался я Сагларе, вежливо отказываясь от присаживания и погрызенного яблока. — Как насчет проветриться?