Лев Пучков - Дикая степь

Аудиенция с ханом проходила в одном из “верхних” кабинетов — до комиссии степной владыка не опустился, не его уровень. Непосредственно перед аудиенцией Кириллов просканировал апартаменты противожуковым аппаратом и сообщил:

— Чисто вроде. Но все равно, старайся это… Обтекаемо…

Такая деловитость Тимофея Христофоровича изрядно покоробила, о чем он не преминул новому заму сообщить: вообще-то, дорогой товарищ, тут государственное учреждение самого высокого разряда, есть соответствующая служба, которая с большим профессионализмом следит, чтобы никто не смел…

— Вот эта самая служба и слушает всех подряд, — невозмутимо заметил Кириллов. — Знаем мы ребят из этой службы — ухари еще те…,

С ханом Тимофей Христофорович познакомился в 1993 году, в ходе обеспечения выборов — но мельком, процессуально. Как-то не было необходимости в более плотном общении: работать тогда приходилось в основном с его приспешниками — людьми пожившими, мудрыми и искушенными в закулисных хитросплетениях внутренней политики. Единственное, что запомнилось из того мимолетного знакомства восьмилетней давности, — удивительная молодость нового главы субъекта Федерации, его вечная задумчивая улыбка и… уши.

Уши были просто уникальные — профессор Ломброзо с удовольствием бы за них ухватился. Но это, разумеется, фигурально выражаясь: на самом деле никто какому-то там задрюченому профессору хвататься за уши хана не позволил бы — его просто близко бы не подпустили! Однако в самом деле — уши были действительно замечательные. Живописать не станем: просто посмотрите как-нибудь повнимательнее, когда хана будут по телевизору показывать, и сами все поймете.

— Здравствуйте, Тимофей Христофорович, здравствуйте! — Вовремя прибывший хан, источая радушие, сердечно пожал руку Шепелеву с Кирилловым и, на правах высокой персоны, расположился на хозяйском месте. Свита его осталась в приемной. — Растем помаленьку?

— В смысле? — Тимофей Христофорович, приготовившийся к дежурному презрению со стороны высокого гостя, несколько подрастерялся. Таковое презрение было бы вполне оправдано: случай беспрецедентный, вытащили черт-те откуда большого человека, озадачили и отправили общаться с каким-то заштатным клерком…

— К нам приезжали простым майором. А сейчас уже — председатель комиссии… а? — Хан доброжелательно подмигнул. — Скажите — вот восемь лет прошло… А хорош апрель в калмыцкой степи?

— Апрель… Да, апрель, безусловно… Да, здорово, что тут говорить, — слегка заалев плешью, вымолвил Тимофей Христофорович.

Неужели запомнил? И что — всех вот так помнит, с кем доводилось встречаться хоть мельком? Вытащили его внезапно, свита не могла подготовить информацию, потому что неизвестно было, зачем зовут… Хозяин вряд ли освежил память хана — он не информационное бюро… Однако!

— Давайте сразу к делу, — напомнил хан, продолжая улыбаться. — С удовольствием поболтал бы с вами, но у меня, знаете ли, регламент…

— Что вам сообщили по нашему вопросу? — не успев оправиться от неожиданности, с грубоватой прямотой ляпнул Шепелев. — Эм-м… Простите…

— Что вопрос крайне конфиденциальный, — с готовностью сообщил хан. — Что об этом будет знать очень ограниченный круг лиц. Что от меня требуется всемерное содействие. Что я должен помогать вам, как если бы на вашем месте был… ну, вы понимаете. И что вы посвятите меня в детали. Правильно?

— Правильно, — с облегчением вздохнул Шепелев. — Все правильно…

Черт подери, как приятно общаться с азиатом! Любой наш барчук такого уровня или даже пониже на порядок выдал бы что-нибудь типа: ты, пешка, тут дурные вопросы 'не задавай, по-быстрому излагай суть да отваливай! А ежели ты вообразил о себе невесть что, быдло ходячее, мы тебя моментом поправим — нам только пальчиком шевельнуть…

Да, недаром говорят — азиатская хитрость. Поэтому они и бьют нас по всем позициям: улыбочка, доброжелательность, умение легко опуститься до уровня нижестоящего, показать человеку, что в нем видят личность… когда того требуют обстоятельства. Вот с такой обаятельной улыбкой и горло перережут — если обстоятельства потребуют. И все — ласково, по-доброму…

— Очень хорошо. — Хан поудобнее уселся в кресле, изображая живейшее внимание. — Излагайте, пожалуйста, — я готов…

Тимофей Христофорович, заранее отрепетировавший доклад по обстановке, быстро и толково изложил суть. Все у вас хорошо, дорогой вы наш хан, в вашем степном Эльдорадо, но… Больно мест у вас там много, где можно проехать невозбранно. Вдоль и поперек, что называется, — степь по большей части ровная, при наличии хорошей техники и дорог не надо. И расположены вы, я вам скажу, вообще — хоть стой, хоть падай! Во-первых, на отшибе. Во-. вторых, на перепутье всех дорог, что ведут из России на Кавказ и обратно. В-третьих — соседи у вас… того.