Лев Пучков - Дикая степь

Однако из песни слова не выкинешь. Увы, не герой я. Не светлый и вовсе не чистый. Два года я прилежно вкалывал на некую организацию, именуемую промеж своих Профсоюзом. Сначала они меня подловили на одном мерзком деле, затем чуть-чуть обучили по своей методе и использовали на полную катушку. А по истечении двух лет устроили все таким образом, чтобы я стал президентом “Данаи”…

По молодости лет я грешным делом воображал себе, что Профсоюз — некая могущественная частная мафия наподобие масонского ордена: больно у них были методы и формы работы нехороши для нормального госучреждения. Однако сейчас, по истечении достаточно внушительного срока общения с этой организацией, я твердо уверен, что это — государственное образование, одна из крепких составляющих какой-то спецслужбы. И не только сфера интересов данного учреждения наводит на такую мысль, но и практически легальное предоставление высокого покровительства, и железные гарантии безопасности. Теперь наша фирма пребывает под надежной “крышей” Профсоюза и исправно перечисляет на его счета достаточно внушительные суммы. А я, как конечный продукт всей этой аферы, в течение вот уже почти шести лет избавлен от необходимости заниматься грязной работой и могу жить, как уже упомянул выше, в гармонии с собой и окружающим миром.

Да, чуть не упустил: по поводу грязной работы…

Там, в Профсоюзе, меня не заставляли грядки по колено в навозе окучивать. И ассенизаторскими забавами развлекаться не приходилось. Хотя, доведись мне выбирать, с удовольствием превеликим занимался бы чем-то подобным, лишь бы не делать той подлинно грязной работы, что поручал мне Профсоюз.

Дело в том, что я людей убивал.

Причем не посредством прямого контакта, ножом, пулей либо минно-взрывным способом, а гораздо более изощренно. Смерть моих “клиентов”, ввиду подтасовки обстановочных факторов и умелой режиссуры, всегда была достоверно натуралистичной: ни у кого не возникало сомнений, что почили они самопроизвольно, без вмешательства чьей-то злой воли.

И пусть эти клиенты были кончеными подонками, но тем не менее это все же люди. Были. Живые, теплые, со своими чаяниями и надеждами. Маленькие миры, которые я, ничтоже сумняшеся, профессионально пускал под откос…

Но хватит о грустном: это было давно и минуло, как дурной сон.

А сейчас я хороший. У меня доброе и открытое лицо — чужие младенцы, например, с охотой позволяют мне брать их на руки и гукают от удовольствия. А эти хитрые гаденыши так вот запросто далеко не всем доверяют: чутье у них звериное, не загубленное пока что цивильными манерами.

Ну вот, со мной более-менее ясно.

А теперь — Бо. Жалко, что он не горбатый. Я бы представил его с интонацией: а теперь — горбатый! Я сказал — горбатый! Но он просто толстый. Летом весит сто двадцать кило при росте 172 см (а зимой, как вы знаете, все нормальные обжоры толстеют). И эти сто двадцать — могучее мясо. Бо от природы наделен невероятной физической мощью, которая, как это ни странно, сочетается с незаурядным умом, развитой в неблагоприятных для жизни условиях интуицией и сугубо азиатской хитростью.

Да, почему — Бо? Извольте — Бокта Босхаевич Болдырев. Тройной Бо. 1958 года рождения, калмык. Сын репрессированного народа, родился в поселке Решеты Красноярского края, куда в декабре 1943 года шаловливый затейник Сталин определил его родителей в числе двухсот тысяч калмыков, депортированных из родной Степи в сибирскую тайгу.

Бо учился в том же заведении, которое несколько позже окончил ваш покорный слуга, так что наша душевная общность была некоторым образом предопределена с момента первой встречи. Прилежно трудился в Афганистане и во всех заслуживающих внимания точках Северного Кавказа и Закавказья.

Два с половиной года этот прожорливый толстяк был моим командиром роты. Из сопливого салаги с неумеренными амбициями и пригоршней навыков выпестовал из меня настоящего воина: всем, что умею делать на поле боя, я обязан Бо.

Потом его, как и меня в свое время, выперли из войск. За скверное поведение на первой чеченской.

Бо долго горевать не стал: прихватил с собой соратников, пожелавших одновременно с командиром покинуть армию, заявился в мой родной город и нашел себе на периферии непыльную работенку, возглавив… криминальную группировку. Для этого, правда, ему предварительно пришлось кое-кого аннулировать и железной рукой наводить пошатнувшийся порядок в тамошних бригадах.