Мартин Смит - Залив Гавана

Будучи русским, Аркадий много знал о балете. Он с детства рос с восторженным поклонением к мастерам русского балета — Нижинский, Нуриев, Макарова, Барышников, все они закончили лучшие балетные школы, такие, как школа Вагановой в Ленинграде или Головкиной в Москве, и танцевали либо в Мариинке, либо в Большом, разумеется, до тех пор, пока не сбежали. Даже сейчас, когда танцовщиков стали перекупать, как футболистов и хоккеистов, русская балетная школа была жива. Здесь же занятие балетного класса напоминало кружение экзотических орхидей. Манера Исабель была классической: движения, казалось, не требовали усилий, каждое па — мягкое, но отточенное. Исабель притягивала взгляд, танцуя где-то на заднем плане. Наконец, хореограф, ведущая занятие, хлопнула в ладоши, отпуская танцовщиц. Исабель сгребла в охапку сумку и спортивный джемпер, подошла к Аркадию и на чистом русском потребовала дать ей сигарету.

Они заняли угловой столик во дворе. Исабель жадно затягивалась сигаретой, внимательно глядя на Аркадия.

— 28 градусов, а вы в пальто. Это что-то…

— Это стиль. Я заметил, что вы отличная балерина…

— Не имеет значения. Как бы я ни была хороша, выше кордебалета мне не подняться. Если бы я не была здесь лучшей, меня бы вообще не оказалось в труппе.

Аркадий снова отметил красивый изгиб шеи с маленькими нежными завитками на молочно-белой коже затылка и то, как меланхолично звучал ее голос. Он также обратил внимание на ногти, обкусанные до мяса. Исабель жадно курила, как будто сигарета заменяла ей еду.

— Мне нравится, что вы такой худой.

— Уж какой есть. — Аркадий тоже прикурил, радуясь достоинству, которого прежде он в себе не находил.

— Видите, в каких условиях нам приходится репетировать, — сказала Исабель.

— Однако вас это не останавливает. Балерины продолжают танцевать, несмотря ни на что, не так ли?

— Они танцуют, чтобы есть. Балет кормит нас лучше, чем думают многие кубинцы. И всегда остается надежда, что какой-нибудь поглупевший от любви испанец из Бильбао снимет нам помещение на Мирамаре. Все, что нам нужно будет делать, это стягивать трусики, когда он наведается в город. Остальные девчонки будут говорить: «О, Глория, тебе так повезло».

Я бы скорее перерезала себе горло, чем стала бы так жить. Другие хотя бы уезжают с Кубы на гастроли, их могут заметить. А я гнию здесь. Сергей обещал мне помочь.

— Балерина, готовая бросить все ради России?

— Вы издеваетесь?

— Это для поддержания разговора. Я и не знал, что Приблуда интересуется балетом.

— Он интересовался мной.

— Ну, это меняет дело, — признал Аркадий. Она была так поглощена своими мыслями, что не замечала иронии. — Вы были близки?

— С моей стороны только как друзья.

— Он хотел, чтобы ваши отношения были более близкими?

— Думаю, что так.

— У него были ваши фотографии? — Аркадий подумал об обрамленной фотографии Исабель, изогнувшейся в танце, стоявшей на бюро в квартире Приблуды.

— Наверное, да.

— А у вас есть его?

— Нет, — она всем видом дала понять, что считает вопрос нелепым.

— А фотография, где вы вместе?

— Что вы!

— Я только спрашиваю.

— Сергей хотел других взаимоотношений, но он стар для меня, не самый красивый мужчина на свете и не слишком образован.

— Он, что не мог отличить «плие» от…, ну, не важно.

— Именно.

— Но он все-таки что-то сделал для вас.

— Сергей вел переговоры с Москвой по поводу меня. Я вам уже говорила. Вы уверены, что для меня нет электронного или обычного письма?

— О чем?

— О том, что я могу уехать из этой омерзительной страны.

У Аркадия создалось впечатление, что он разговаривает с принцессой, заточенной в высокой башне.

— Когда вы в последний раз видели Сергея?

— Две недели назад. Это был день премьеры «Золушки». Прима заболела, я заменяла ее, танцуя одну из отвратительных сводных сестер. У меня были проблемы с париком, потому что здесь, на Кубе, сводные сестры — блондинки. Это была пятница.

— В какое время?

— Утром. Может быть, в восемь. Я зашла к нему, он открыл дверь с Гордо.

— Гордо?

— Его черепашка. Это я назвала ее Гордо — «Толстяк».

Аркадий представил, как Приблуда открывает дверь. Может, полковник вообразил себя странствующим рыцарем, освобождающим Исабель с заколдованного острова?

— Вы ведь живете прямо над квартирой Приблуды, — сказал Аркадий. — Вы когда-нибудь замечали, кто к нему приходит?

— Кто будет навещать русского, зная, что за его квартирой постоянно следят?