Ли Чайлд - Джек Ричер, или 61 час

Топливо для реактивных двигателей.

И оно продолжало литься, словно кто-то открыл гигантский вентиль. Непреодолимый поток, как будто прорвало дамбу. Платон отчаянно заерзал и умудрился освободить горло от локтя Ричера.

— Проклятье, что происходит? Образовалась течь?

— Это не течь, — сказал Джек.

— А что тогда?

Ричер наблюдал за потоком. Сильным и непрерывным. И пульсирующим. На поверхности работал мощный насос. Два шланга в одной шахте. Один вверх, другой вниз. По одному керосин поднимался наверх, другой выливал его вниз.

— Что это? — спросил Платон.

— Это тройное предательство, — сказал Ричер.

У него уже заболела голова от паров керосина, глаза начали слезиться.

— Что? — спросил Платон.

— Русский купил часть твоих парней. С тобой кончено.

— Ты думаешь, они смогут меня утопить?

— Нет, — покачал головой Ричер. — Они не собираются тебя топить.

— Здесь слишком много свободного пространства. Пять тысяч галлонов заполнят не более чем два дюйма.

— Они собираются тебе сжечь.

— Ерунда.

Ричер не ответил.

— Как? — спросил Платон. — Бросят вниз горящую спичку? Она погаснет.

Джек не ответил. Платон вырвался и поднялся на колени. Из его сломанного носа и изо рта текла кровь. Один зуб был сломан. Один глаз закрылся. Обе брови рассечены.

Он положил руки на «Хеклер и Кох».

А потом убрал их.

Ричер кивнул.

— Даже не думай, — сказал он. — Вспышка из дула, когда воздух полон парами керосина? Ты хочешь им помочь?

— Как они это сделают? — спросил Платон.

Джек не ответил. Он думал. Представил, что происходит на поверхности, прикидывал различные варианты.

Увидел то, что видят они.

Стал ими.

Не спичка.

Платон был прав.

Спичка погаснет.

Парень с места 4Б завел двигатель грузовика, предназначавшегося для борьбы с обледенением, развернул руль и поехал на восток к верхнему крайнему углу посадочной полосы. Пятьдесят ярдов, сорок, тридцать, двадцать. Он снова повернул руль, описал полукруг, его напарник с места 4А спрыгнул с пассажирского сиденья, наклонился, схватил сигнальную шашку у основания и выдернул ее из бетона. Отодвинув подальше сияющий огонь от своего тела, он снова сел в грузовик, но дверь закрывать не стал, держа пылающий факел на расстоянии вытянутой руки. Тот продолжал ярко гореть, но начал мерцать. Грузовик помчался обратно. Пятьдесят ярдов, сорок, тридцать.

Керосин продолжал заполнять тоннели. Казалось, ему не будет конца. Жидкость лилась и лилась. Вентиляционная шахта напоминала кран в ванной, только увеличенный в сто раз. Ричер стоял на коленях, его брюки промокли. Топливо уже поднялось на полдюйма. Пары стали еще более плотными, и дышать было все труднее.

— И что мы будем делать? — спросил Платон.

— Как быстро ты сможешь бежать по ступенькам? — спросил Ричер.

Платон поднялся на ноги.

— Быстрее тебя, — сказал он.

Они стояли лицом к лицу, нос к носу, Ричер на коленях, Платон во весь рост.

— Я так не думаю, — сказал Джек.

«У меня будет полно времени для чтения, когда эта суматоха уляжется».

Ричер нанес апперкот, стоя на коленях. Колоссальный, примитивный, первобытный удар, берущий начало от центра земли, через влажный бетон, его колено, бедро, торс, плечо, кулак, через каждый мускул и жилу, в полном соответствии с гармонией движения.

Челюсть Платона была раздроблена, голова дернулась назад, как у тряпичной куклы. Долю секунды он держался на ногах, потом беззвучно рухнул вниз.

Ричер почти не сомневался, что он был мертв, когда коснулся пола.

Однако он сделал все, чтобы в этом убедиться.

Он схватил Платона за уши и дернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, пока не почувствовал, что позвоночник начинает рассыпаться, и остановился только после того, как спинные позвонки превратились в кашу.

Топливо продолжало литься вниз с прежней яростью. Круглое помещение, прежде тихое и сухое, наполнилось химической вонью, пары становились невыносимыми, жидкость уже поднялась на целый дюйм, по ее поверхности шли мелкие волны от ревущего конца шланга.

«Все боятся смерти», — сказала Джанет Солтер.

«Нам всем когда-нибудь придется уйти. Наверное, дело в том, каким будет этот уход», — ответил Джек.

Ричер побежал.

Он прополз на коленях, хлюпая по керосину и опустив плечи, пока его голова не оказалась внутри шахты лестницы, где он наконец поднялся на ноги. Прижимаясь к центральному шесту, побежал, перепрыгивая через три ступеньки; левая рука скользила по стали, правая отчаянно цеплялась за стену, чтобы выиграть хотя бы доли секунды. Стук шагов по металлу заглушал рев льющегося топлива. Он мчался вверх, перепрыгивая через три или четыре ступеньки, перестав дышать, без кислорода, вверх, вверх и вверх, по кругу, по кругу, по кругу, Ричер уже не считал ступеньки, он просто бежал, мчался, стучал башмаками по ступенькам, стараясь вынести свое огромное тело на поверхность.