Оке Эдвардсон - Танец ангела

— Мне пора, — сказал дистрибьютор и встал. У него с собой был небольшой портфель. — Ты тут недалеко живешь?

— Да, рядом.

— Прости, если я слишком назойлив, но не мог бы ты оказать мне услугу?

— Я?

Дистрибьютор достал из портфеля стопку дисков и снова сел.

— Завтра я буду встречаться еще с одним агентом, чтобы обсудить вот эти диски. Я должен прослушать их сегодня вечером или ночью. Может, это не так уж обязательно, но… он любит, когда клиенты знают, что берут. Я должен быть в состоянии что-то о них сказать.

Стало прохладнее. Парочка рядом взяла свои стаканы и ушла в паб.

— А у меня тут в Лондоне есть знакомая дама, которая скучает по своему другу, если ты понимаешь, о чем я.

— Я понимаю.

— Ты не мог бы бегло их прослушать?

— Я не знаю…

— Как эксперт.

— Нуу…

— Если я успею, я заскочу сегодня поздно вечером, но тогда со мной будет подруга. Лучше всего, если ты оставишь их на стойке регистрации.

— Но вы же тогда не узнаете мое мнение.

— Черт, какой я дурак!

— Наверное, у вас уже все мысли только о подруге.

— Да, в таких ситуациях начинаешь думать уже не головой, — засмеялся мужчина.

— Ага.

— Знаешь, я могу немного отодвинуть встречу с агентом, и тогда завтра вечером я заскочу на пару минут и послушаю, что ты скажешь.

— Я не уверен, что смогу сказать что-то полезное.

— Да, и все диски твои, разумеется. Они останутся тебе.

— Во сколько вы хотите прийти?

Дистрибьютор опять достал свой блокнот.

— В восемь я должен быть на обеде… Сразу после него мы можем встретиться… В одиннадцать будет не слишком поздно?

— Нормально.

— Точно?

— Конечно.

— Если я все-таки буду с дамой, она тихонько посидит в уголке, пока мы разговариваем.

— Нет проблем.

— Я оставлю тебе мой мобильный на всякий случай.

Мужчина вырвал из блокнота листок и написал номер.

— Черт, у меня же что-то случилось тут с телефоном, — сказал он и засунул листок в карман. — Не знаю, почему он не работает. Я не помню номер моего отеля, но когда я вернусь туда, я позвоню тебе и скажу его или оставлю служащим гостиницы.

— О’кей.

— Мне пора.

Мальчик почувствовал, как кружится голова от двух кружек пива. Ему стал нравиться этот тип. Слегка суетливый, но бизнесмены все такие…

Дистрибьютор встал.

— Осталась маленькая деталь, — сказал он.

— Какая?

— Я должен знать, где ты живешь.

Они виделись еще три раза после той первой встречи в подземном стрип-клубе Васастана.

Бергенхем раздвоился или расстроился, на совершенно противоположные личности.

Когда он был дома, с Мартиной, он совершенно не понимал, зачем он встречался с Марианной. Когда Малыш толкался, Бергенхем ненавидел то, второе «я».

Ее звали Марианна, но в клубах она называла себя Ангел. У нее даже были два небольших белых крылышка, которые она перед некоторыми танцами привязывала к плечам. Они блестели, как рыбья чешуя. И псевдоним, и костюм гармонировали с убожеством обстановки. Иное слово сюда не подходило, все было замызгано, как мир за грязным ветровым стеклом.

Третьей его сущностью был инспектор полиции. Но под землей, в полутемном зале, полицейский исчез. И уже кто-то другой встретился с Марианной. Так сказал бы Бергенхем, если бы кто-нибудь спросил. Но никто не спрашивал. Сомнения бурлили в нем самом. Он видел безмолвный вопрос в глазах Мартины, как будто она подозревала и видела, что он знает, что она знает.

Дуло, как на вершине горы. Он шел к Марианне домой. Она жила в лодке. Когда он услышал, он не поверил, но это было так. У нее была своя рыбацкая лодка, отслужившая срок и пришвартованная вместе с такими же к причалу Гульберг. Он слышал об этом месте, но никогда сюда не заглядывал.

Сюда стоит прийти летом, сказала она. Тогда те лодки, что еще могут плавать, отправляются в свое единственное в году путешествие к крепости Эльвборг и обратно. Это своеобразное соревнование, объяснила Марианна. Она называет его Регата разбитых надежд.

Бергенхем стоял на пешеходном переходе. Между домами свистел ветер и поддувал ему в бок. Все здесь было ему незнакомо. Блестели серые стены домов, надвигающиеся на дорогу. Кто-то стоял у ресторана «Холменс», дрожа на ветру. В здании муниципалитета открылась дверь, и оттуда высыпали сотрудники после наконец-то закончившегося рабочего дня.

Бергенхем ненадолго остановился у воды, текущей тяжело, как масло. Зима еще пряталась в осколках льда у края пристани. Слева мост делил небо на две части. Горизонт напоминал его детские рисунки, когда он смешивал все желтые и красные оттенки, что были.